На площади шестьдесят две тысячи га простирался заказник Крильон.
Речных, морских и лесных обитателей заказника охраняли два егеря.
Одним из егерей был Федор Леонтьевич Картавых.
Его и его бревенчатую избу на берегу реки Найча (Хвостовка) знали на только в Анивском районе, но и за рубежом.
Череп медведя-каннибала, отстрелянного егерем, на международной выставке трофеев оказался крупнее трофея самого диктатора Чаушеску, известного своим фанатизмом к охоте.
Но это только вершина айсберга.
Основной труд егеря тяжелый и неприметный.
И то, что на Крильоне удалось не только сохранить популяции многих исчезающих зверей и птиц, но и добиться восстановления их, большая заслуга Федора Картавых.
Его фамилия стала лицом заказника.
Даже умирая, он завещал похоронить себя там, где жил и работал — на Крильоне.
И похоронили его на высокой безымянной сопке, над избой, в которой он жил.
Под низким сахалинским небом.
На могильном холмике камень.
На камне надпись: «Он до конца оставался охотоведом».
Увы, теперь таких энтузиастов и защитников природы у Крильона нет.
Зато желающих урвать у нее все больше и больше.
Вчера открыл местную газету.
В ней очередное объявление о возможном предоставлении земельных участков в устьях рек Медведевка и Найча под рыбные станы.
Там, где жил и похоронен Егерь с большой буквы.
Разграбление бывшего заказника идет полным ходом.
Гусеницы
Сразу за ярко-желтой полянкой редкий ивняк.
На ветках одной из ив вместо листьев жалкие сеточки тоненьких жилок.
Это отобедали гусеницы пядениц.
По сравнению с гусеницами других бабочек, у них намного меньше брюшных ножек.
Поэтому им приходится во время движения выгибаться в виде петли.
Они словно пядями отмеряют путь, за что и получили свое название.
Эта гусеница тоже уже отобедала и теперь отдыхает, зависнув на паутинке под веткой.
Совсем неподалеку, на одиноко стоящей лиственнице, еще один очажок листо-хвоегрызущих.
Несколько нижних ветвей лиственницы уже без единой хвоинки.
Очередная ветка буквально прогибается под тяжестью невзрачных, с темными пупырышами гусениц.
Это лиственничные волнянки.
На севере острова они пожирают насаждения на сотни гектар.
Как в Ногликском районе.
Но для Крильона опасности пока не представляют.
Аппетит пернатых, которых на полуострове множество, не хуже, чем у гусениц.
И с напастью, появившейся в небольшом количестве в лесу, птицы справятся сами.
Лилия Глена
Чем глубже забираемся в лесное царство, тем больше секретов раскрывает оно нам.
Вот среди изумрудной зелени лопухов настоящее чудо.
На величественном стебле растения белые, слегка желтоватые цветы, напоминающие большие колокольчики.
Королева здешних мест.
Знаменитая лилия Глена.
На этот раз при охране.
Роль охраны выполняет жгучий куст крапивы.
Разве поднимется рука сорвать такое чудо.
Конечно, нет.
Лилия Глена занесена в Красную книгу.
Настоящая жемчужина Крильона.
Жаль только, что таких жемчужин на Крильоне все меньше и меньше.
Над лилией желтая бабочка с необычным для Сахалина раскрасом крыльев.
Это махаон — обитатель тропиков, питающийся цветочным нектаром.
Махаон даже не думает садиться.
Конечно, сидеть при королеве цветов — кощунство, но объяснение его поведения в другом.
Все кроется в строении тела.
Он, даже когда питается, непрерывно машет крыльями.
Со стороны это кажется парением на месте…
Но красота обманчива.
Пройдет три-четыре месяца, и наша королева превратится в обыкновенную золушку, одетую в неприметную рогожку.
И ничем не будет отличаться от усыхающего высокотравья, окружающего ее.
И будет сиротливо стоять под открытым небом, как коробейник, позванивая коричневатыми коробочками, образовавшимися на месте душистых цветов.
Коробочками, под завязку заполненными пластинчатыми семенами.
Пока шальной ветер или какой-нибудь голодный обитатель не взломает их…
И тем самым даст начало продолжению рода.
И все повторится снова.
А сейчас ее час, ее праздник.
Испуская сладковато-приторный аромат, королева сахалинской тайги правит бал.
Птенцы зимородка
На береговом склоне реки глубокое отверстие — нора.