- Когда вернусь, женюсь на Солли, - сказал Мартин вслух.
- Больше не боишься? – призрак появился сразу, при первых звуках человеческого голоса. Он всегда появлялся, стоило только заговорить. Всегда разный с виду, но одинаковый по сути: ехидный философ, жонглирующий словами, виртуозно играющий софизмами. И всезнающий.
- Наверное, нет, - неуверенно ответил Мартин, прислушиваясь к собственным ощущениям. Как ни странно, в этот раз мысль о браке не вызвала панических реакций. Скорее, наоборот, она была светлой и радостной альтернативой принятому не им решению. – Разве можно бояться жениться на девушке по имени Соль, Солнце, Солнышко...
- Заюшка, лапушка, кисонька... – с неподражаемым сарказмом продолжил перечень призрак.
- Дурак, - вяло огрызнулся Мартин, но оппонент еще не закончил.
- Она у тебя, наверное, блондинка.
- Не угадал, - усмехнулся в ответ человек и тут же заинтересовался: - А откуда тебе-то знать, что заюшками и лапушками, в основном, блондинки и бывают?
Призрак не ответил, и Мартин наконец покосился на него. Это раньше, сразу по прибытии, любопытство заставляло первым делом выяснять, кого собеседник изображает на этот раз, а теперь, спустя почти три месяца, новизна захватывающей игры исчезла. Хотя, надо отдать призраку должное, до сих пор он ни разу не повторился. Разглядев своего визави, Мартин невольно фыркнул. Рядом с его спальником на траве сидела фигуристая девица, чьи платиновые волосы переливались разноцветными бликами в свете безумных лун. Человек засмеялся. Блондинка капризно надула губки.
- Если ты женишься, ты перестанешь бродить по мирам, - обиженно сказал призрак.
- Я и так перестану бродить по мирам, - вздохнул Мартин. Ему сразу расхотелось смеяться. - Шавгераны объявили о временном прекращении экспансии. Меня отправляют на пенсию.
- Ты еще слишком молод для пенсии, - погрозил тонким пальчиком призрак.
- Я знаю, - Мартин отвернулся от нелепой провокации и снова уставился в небо. Говорить не хотелось, но он по опыту знал, что просто так призрак не отстанет. - Я женюсь на Солли и найду себе другую работу. Буду уходить в восемь утра, возвращаться в семь вечера, смотреть головизор, пить пиво, играть с детишками...
- Ты не будешь счастлив на другой работе, сеятель.
- Это никого не интересует, - ответил Мартин. – Профессия сеятеля путей перестанет существовать на ближайшие лет пятьсот. Мне придется выбирать из тех, что останутся, из тех, что были всегда. Шавгераны дали нам возможность прокладывать дороги в иные миры, шавгераны ее и отнимают.
- Шавгераны не истина в высшей инстанции, - фыркнул призрак.
- Для людей – именно она, - вздохнул Мартин.
Человечество всегда стремилось в космос. Стремилось упорно, настойчиво, но безрезультатно. Словно какая-то высшая сила постоянно отвлекала его от цели, подкидывая все новые и новые игрушки, прочно привязывающие к Земле. Однако какие бы тайны не обнаруживались на родной планете, какие бы технологии не увлекали своей масштабностью, рано или поздно ощущение новизны проходило, и человек снова начинал смотреть в небо, вспоминать все, что умеет, и заново наводить мосты в великое ничто, щедро усеянное заманчивыми звездами. В бескрайнем пространстве Вселенной homo sapiens полз муравьиными шажками, каждый третий из которых сбивал его с прямого пути. И неизвестно, сколько еще поколений сменилось бы, сколько прошло веков, если бы однажды не произошло то, что всегда предполагали, о чем мечтали, чего боялись – контакт.
Шавгераны не были захватчиками, хотя и не спросили разрешения высадиться на Землю. Впрочем, никто бы этой высадки и не заметил, если бы они сами не объявили о своем присутствии. Пришельцы сказали, что они – наблюдатели, вели себя корректно, были в меру любопытны, весьма снисходительны, отчасти заинтересованы. Кое-что привело их в откровенный восторг, но что именно, никто из землян так и не понял. Погостив примерно с месяц, шавгераны собрались в дальнейший путь. И тогда Человечество взмолилось, что тоже хочет. Шавгераны задумались, посовещались и пришли к выводу, что, как старшая раса, могут позволить людям ограниченную экспансию. И дали семена телепортационных кабин. И объяснили, как ими пользоваться. Это было совсем недавно по историческим меркам. Всего каких-то пятьсот лет назад, может даже чуть меньше. Но пятьсот лет – это смена, как минимум, пятнадцати поколений, и в каждом из них были те, кто мечтал стать сеятелями. Становились единицы – самые лучшие, самые отважные, самые приспособленные к выживанию, самые увлеченные.