Был год 1993, тогда проблема с билетами не стояла так остро, и все, кто мог, уезжали с детьми на все лето. В детских садах оставалось очень мало детей, и было принято правильное решение — закрыть на лето почти все дошкольные детские учреждения, оставив 2-3, куда при необходимости можно было определить оставшихся детей.
Наш детсад закрыли, предложив воспитателям работать в нем сторожами (сутки дежуришь — трое дома). Среди согласившихся была и я, тем более, что в отпуске не очень-то и нуждалась — дочь была у бабушки в Нелидове, а сыну-курсанту отпуск предстоял только осенью. Дежурить в садике мне нравилось: сиди себе, загорай на жарком летнем солнышке или делай свои дела — шей, штопай, вяжи. Народ на Севере в нашем глухом поселке не озорной, так что грабежей, краж, поломки построек на участках не очень-то и боялись. Но ухо держать приходилось остро, территорию детского сада обходила регулярно, смотрела, не бедокурит ли кто. Ночами сидела в группе, и не только сидела, а могла и прилечь. Благо, было на чем — топчан для раздевания детей вынесла из прихожей в тамбур перед входом и, пусть и без особого комфорта, можно было покемарить. Топчан стоял возле окна, так что территория садика была хорошо видна.
То, о чем я хочу рассказать, произошло в ночь с 8 на 9 августа. Поздно вечером (полной темноты еще не было — в это время там очень короткая, быстротечная ночь, скорее даже сумерки, то, что называют «между волком и собакой») я пристроилась возле окошка на топчане, соорудив изголовье, чтобы была повыше приподнята голова и можно было постоянно обозревать территорию.
То, что потом случилось, не было сном. Но и явью это назвать трудно — видение какое-то.
Я вдруг отчетливо услышала, как скрипят половицы под чьими-то очень осторожными шагами. Я знаю расположение каждой вещи в группе, поэтому понять, куда идет этот «некто», мне было легко. Вот он обошел столы, вот идет в игровой уголок. Медленно и осторожно, только половицы тихонько: «скрип, скрип, скрип» (в этой группе половицы очень характерно звучат).
«Боже мой, да откуда же в группе человек? — обомлела я. — Ведь и двери закрыты, и окна. Да и сигнализация включена».
Села на топчан, приходя в себя, посидела, посмотрела в окно. И снова легла, вернее, полулегла. Видимо, снова сознание начало отключаться. И вновь — о ужас! — те же шаги, осторожные и неторопливые, но уже в раздевалке, ближе ко мне. Этот «некто» обходит раздевалку, подходит к шкафчикам, обходит топчаны, останавливается, словно в раздумье. И вдруг меня пронзает ужас, да такой, что дыбом встают волосы: это ведь он меня ищет! Зачем я ему? И кто это может быть?
Тут я в состоянии ужаса «выныриваю» из сна (видения?), стараюсь прийти в себя. Обошла всю группу, чтобы убедиться, что никого в ней нет, и успокоиться.
Снова примостилась на свой топчан и через некоторое время начала погружаться в сон. О, Боже! Я снова услышала скрип половиц и шаги уже в своем закутке! Значит тот, кто искал меня, все-таки нашел, значит именно я ему нужна (так я рассуждала на грани сна и яви). А кто же это может быть? И зачем он так упорно меня ищет? Что хочет сказать? Во сне ли, наяву, я скрючилась от страха, жду, что же дальше.
А дальше… дальше самое страшное. Этот «некто», потоптавшись рядом с моим топчаном, вдруг начинает ложиться рядом, подталкивая, чтобы подвинулась.
«Да не муж ли это? — мелькает у меня мысль. — Но как он сюда попал?»
Лица не видно. Ощупываю одежду — вроде бы муж. Но откуда он здесь, зачем? И вдруг — волна ужаса: может, это и не Боря? Я вскакиваю (не наяву, а в полусне), включаю свет и кричу, крещусь, плачу… А на топчане лежит человек с лицом мужа, но мертвый. Лицо черно-зеленое, с заострившимся носом, с оскалом мертвеца вместо рта.
Тут я окончательно прихожу в себя. Долго крещусь, молюсь Богу (в которого никогда не верила). Остаток ночи глаз не сомкнула под впечатлением этого сна — не сна, яви — не яви.
Остается добавить, что сменившись утром с дежурства, я обнаружила дома записку мужа: «Ушел на работу, может, удастся полетать». В наряде на полет в этот день его не было. Я ушла за ягодами, а придя из леса, обнаружила дома другую записку: «Улетел в Саранпуль» (это Северный Урал).
Дальше напишу коротко, без подробностей. В этот день, 9 августа, их вертолет при взлете потерпел аварию — падали в горах с десятиметровой высоты. Винтом порубили чуть не гектар леса. Вертолет, что называется, вдребезги: хвост отломился, винт оторвался, блистеры перебились, колеса проткнули салон. А из пассажиров и членов экипажа не пострадал ни один человек, только бортмеханик немного оцарапал голову. А ведь в вертолете была еще полная бочка бензина, легко представить, что было бы, если б она взорвалась! В общем, как потом объяснил мне муж, их спасло только чудо — такие катастрофы редко обходятся без жертв.
Когда Борис вечером вернулся домой, подавленный и убитый случившимся, и сказал с порога: «Евгения, у нас горе, я попал в катастрофу, разбил вертолет», — я сразу вспомнила страшного мертвеца. А ведь меня сегодня ночью предупреждали о грозящей мужу смертельной опасности!
И вот с тех пор прошло несколько лет. Все чаще и чаще я вспоминаю того черного человека. Все чаще задумываюсь над тем, почему Борису удалось избежать смерти? А у него ответ один: «Благодаря чуду и Борискиным молитвам». Бориска — наш сын, он, в отличие от нас, верует в Бога.
Или, вправду, есть нечто, наперед знающее нашу судьбу? Или Господь явил нам чудо, дабы мы в него уверовали?
А толкователи снов говорят: кто приснится мертвым, тот долго жить будет. Только ли о грядущей опасности предупреждал меня тот мертвец, что так долго меня искал? Или он хотел дать мне знать что-то о нашем будущем, а может быть заставить задуматься о нашем безверии?
М. Тарасов (г. Ростов-на-Дону).
Моя женитьба началась с чуда. Мы встретились (было это тридцать лет назад) на юге в санатории и понравились друг другу. А когда пришло время разъезжаться (мне в Ростов, а ей в Харьков), она записала свой адрес и телефон в записную книжку и положила ее мне в чемодан. По дороге его у меня украли.
Я страшно переживал, что теперь не смогу отыскать свою любовь. Помню, что буквально несколько суток не мог из-за этого уснуть. А когда все же уснул, приснился мне сон, будто набираю я номер телефона и беседую со своей Людой. Когда проснулся, этот номер горел у меня в мозгу, словно выжженный каленым железом. «Ну, бред, — думаю, — я ведь так и не успел заглянуть в пропавший блокнот!» Ни на что не надеясь, заказал междугородний разговор. И, что бы вы думали? К телефону подошла моя Люда!
Живем мы с тех пор вместе, живем счастливо. Время от времени вспоминаем историю нашего знакомства, и все пытаемся понять, какой ангел помог мне? Может это была телепатия? Или я запомнил движение пальцев, когда Люда записывала телефон, и потом по этим движениям во сне «вычислил» цифры? В любом случае это невероятно!
В.Коломиец (Благовещенск, Хабаровский край).
У меня потерялось обручальное кольцо. Я сняла его, когда мыла посуду (чтобы не поцарапать) и положила на посудную полку. Потом спохватилась, а его нет… Всю квартиру вместе с мужем обыскали — не нашли.
Где-то через неделю мне приснился страшный сон, будто меня проглотило огромное чудовище и я долго путешествовала в его кишках. Одним словом, кошмар! Но дело в том, что там — в огромной жаркой пещере (желудке?) я увидела мое золотое колечко…
Почему-то мне подумалось, что этот сон вещий. На следующий день я пошла к врачу, мне сделали рентген, и на снимке отчетливо обозначалась моя пропажа. Не пришлось даже делать операции — мне дали какое-то лекарство и кишки сами вытолкнули колечко. С тех пор я уже никогда его не снимаю с пальца. Как оно могло не заметно попасть ко мне в желудок — понятно. С посудной полки — в еду, ну и проглотила, ведь вечно куда-то бежишь, на ходу проглатывая пищу. Но загадка — каким образом я могла увидеть во сне куда подевалась обручалка? — до сих пор меня мучает.