Программа отдыха оказалась насыщенной: лыжи, санки, канатная дорога и прекрасные снежные пейзажи. Но мама с Леночкой часто смотрели вдаль и вспоминали родной город.
Накануне Рождества семья отправилась за сувенирами и подарками близким. Они остановились у магазина детской одежды: в витрине стояла маленькая девочка–манекен, на которой красовалось белое атласное платье с рукавами–фонариками и кружевными воланами.
Пять минут тишины и папа вздохнул:
— Ну что, покупаем платье и домой? Сумки, я полагаю, вы мигом уложите.
Леночка завизжала и прыгнула на папу, а мама обняла обоих.
Вечером того же дня они подъехали к дому малютки. На их счастье Татьяна Васильевна уходила с работы и открыла калитку.
— А мы к Лене, — мама, робея, протянула пакет. – Платье вот привезли.
— Ой, такое горе, — Татьяна Васильевна прижала руки к сердцу, — Заболела Лена, в больнице она уже третий день, и всё хуже и хуже ей.
Мама атаковала приемное отделение детской больницы:
— Да пустите хотя бы с лечащим врачом поговорить!
— Посещать могут только родственники, — в третий раз повторила дежурный врач.
Мама собиралась продолжить уговоры, но папа предложил самим пойти в инфекционное отделение, где лежала Лена.
— Вы домой езжайте, а я сама, — попросила мама. — Постарайся получить мне пропуск.
Мама открыла дверь в отделение и застыла на пороге: никого не было, куда ей идти, где искать Лену?
Мимо пробегал высокий доктор.
— Могу я Зосеву навестить?
Доктор остановился и наморщил лоб:
— Так Вы мать?
— Нет, — слезы затекали маме под маску, и она сердито смахивала им, они мешали говорить, прерывали дыхание. — Я просто знакомая, тётя с улицы.
Доктор улыбнулся, взял её под руку и повел к Лене.
Кроватка и капельница возле нее освещались лунным светом, Лена выглядела бледной, почти прозрачной. Она открывала и закрывала глаза, шевелила губами. Мама прислушалась.
— Ма, ма, — Лена едва приподняла свободную от иглы ладонь.
Мама неуловимым движением оказалась возле малышки, аккуратно взяла крохотную ручку и покрыла её поцелуями:
— Да, я мама, я твоя мама.
Лена улыбнулась и закрыла глаза. Мама в испуге приложила руку к её животику: он мерно поднимался и опускался, Лена заснула.
Мама вытирала ей лоб, шептала нежные слова и гладила. А всё остальное время молилась.
Из окон забил свет, мама приоткрыла глаза: белая фигура стояла рядом с детской кроватью. Доктор. Он осматривал Лену, а она ему улыбалась.
Мама с мольбой посмотрела на доктора.
— Анализы нужно пересдать, но видно, что кризис миновал, — доктор легонько потеребил Лену за плечо. – Ну что, малыш, хороший подарок на Рождество?
Вечером папа и Леночка пришли в больницу. Мама крепко обняла дочку.
— Как там наша Леночка? — спросил папа.
Мама посмотрела на Леночку, потом на папу.
— Младшая, — смущаясь, пояснил папа.
Мама спросила с надеждой:
— Наша?
Папа рассмеялся:
— Должен же я, наконец, её увидеть! Выход один.
Папа вытер мамины слезы и обнял старшую дочь:
– Забрать её.
4. Не все серые глаза блестят одинаково (часть 1)
А вы когда–нибудь падали с яхты?
Татьяна не успела открыть рот для крика, как уже отплевывала соленую воду. Она размахивала руками, но обувь на шпильках упрямо тянула на дно. Собрав все силы, вынырнула на поверхность. Яхта уплывала вдаль, не заметив потери пассажира.
“А Васька так и позирует, небось,” — мелькнуло в голове Татьяны. Она представила, как на поминках провозгласят: её погубила любовь к фотографированию. Татьяна попробовала расстегнуть босоножки, не переставая работать второй рукой: “Разве я виновата, что Васенькины серые глаза так выгодно блестели на фоне дельфинов?”
Татьяна вспомнила, что дельфины любят спасать утопающих. Вгляделась, не плывет ли к ней гладкая серая спина с плавником. Не везет, так не везет: дельфины, вместе с яхтой и Васей, превратились в едва различимую точку.
И тут Татьяна увидела девушку. Незнакомка поправила мокрую прядь русых волос и вздохнула.
Татьяна протянула руку и прохрипела: “Спаси!” Погружаясь под воду, заметила, как расширились малахитовые глаза незнакомки. Дальше тьма.
Татьяна очнулась и откашлялась. Она скользила на спине. Отвернулась от палящего солнца и увидела рыбий хвост. Дернулась, но её держали под головой, мешая отодвинуться от огромной рыбы. На плечо опустилась холодная рука. Татьяна улыбнулась: “Наверное, рыбак тащит и меня и улов”.