Однажды, мама приехала в новеньком автомобиле. Она поставила машину во двор. Сдала сына предкам и пошла навестить школьных подруг. Старик в это время, красил забор. Проказливый внук ему постоянно мешал.
То, он толкал деда под руку, то пинал ботинком штакетник, то бросал в банку песок. Врезать пострелёнку ремнём, мужчина не мог, мать не велела его даже пальчиком тронуть. Слова старика он пропускал мимо ушей.
Тогда дед спросил пацана: – А рисовать ты умеешь?
– Конечно. – ответил проказник.
– Нарисовал бы что-нибудь красивое маме. – подначил дедушка внука и посмотрел на машину его богатой мамаши.
Пацан тотчас загорелся необычной идеей. Он взял у дедушки кисть, налил в баночку краски и оправился к водительской дверце машины.
Через пять-шесть часов, вернулась довольная прогулкой мамаша. Она шагнула в калитку и, первым делом, увидела, размалёванную сынком иномарку. Дама немедля забыла о рекомендациях педагогов просвещённого запада.
Она схватила повернувшийся под руку, тапочек бабушки и хорошенько отлупила парнишку по заднице. С тех пор, малец начал слушать то, что ему говорили взрослые родичи.
И ещё у одного архитектора нашлась небольшая история. У его милой родительницы было шесть младших сестёр. Самая маленькая появилась на свет на полтора года раньше, чем герой этой байки. Так, что они вместе сосали молоко новоиспечённой мамаши.
Мальчику стукнуло лет десять-двенадцать. Его регулярно возили в деревню к дедушке с бабушкой. Совершенно естественно, что там у него возникали конфликты с девчонками.
В таком случае, одна из них постоянно кричала: – Снимай Шурик очки, драться будем с тобой.
Драться с малолетними тётушками у паренька не хватало ни сил, ни умения. Все они были старше на полтора и более года, и выше на целую голову. Поэтому, часто ему приходилось бежать от побоев на улицу, или же, в большой огород.
Однажды, он опять напроказничал и драпал от очередной милой тётушки. Тут ему на глаза попались сельские вилы, стоящие возле колодца. Поняв, что сейчас ему крепко достанется, пацан схватил инструмент и выставил перед собой.
Разъярённая родственница хотела приблизиться. Паренек направил железные стрежни на землю, прямо перед ногами вспыльчивой девушки. Вместо того, чтобы отпрыгнуть назад, она попыталась закрыть стопы рукой.
Два зубца острых вил пробили тонкую кожу на правой ладони. Раздался отчаянный крик. На шум прибежала испуганная бабушка мальчика. Неглубокие ранки залили простым керосином и завязали кусочком чистой материи. Дня через два, у тётушки всё зажило без следа.
У главного архитектора всё вышло намного печальней. У Валентина был положенный законодательством отпуск. Он сидел дома и делал халтуру, какой-то крупный макет. Время приближалось к обеду. Мужчина заглянул в холодильник. К его сожаленью, ничего со вчерашнего дня там не осталось.
Готовить ужин было ещё рановато. Валентин решил выйти из дома и купить, что-нибудь из еды. Сын Васька смотрел цветной телевизор. Звук работал на полную мощность. Кот Пантелеймон лежал рядом с ним. Полная идиллия в доме. Валентин предупредил сына, что отлучится, и побежал в магазин.
Вернулся Валентин минут через тридцать. В квартире было удивительно тихо. Телевизор уже не орал, как недавно. Бросив сумку с продуктами в кухне, мужчина решил зайти в спальню сына.
Дверь была плотно закрыта. Валентин потянул створку к себе и шагнул через порог. Комната оказалась наполнена клубами удушливого, чёрного дыма. Все стены и потолок закоптились. Обуглившийся блок телевизора ещё исходил столбом мелкой сажи.
Пятилетний сын Васька и кот Пантелеймон нашлись в самой дальней точке квартиры. Домашний питомец в разговор не встревал. Из сбивчивых объяснений парнишки, отец с прискорбьем узнал, что телевизор вспыхнул сразу же после ухода родителя.
Как только появился огонь, Пантелеймон зашипел и сразу умчался из комнаты. Васька выдернул штепсель из переноски и тут же последовал за умным котом. Уходя из помещения, он плотно закрыл дверь за собой. Скорее всего, кислород в комнате быстренько выгорел. Пламя потухло само по себе и дальше оно не пошло.
Словарный запас
Папа, мама и две бабушки с дедушкой, много общались с Женечкой на разные темы. В год и два с чем-то месяца дочь начала сама говорить. Причём, как-то сразу и удивительно чисто. Единственным затрудненьем для девочки было незнание слов, нужных ей в обиходе.
Однажды, она надела на голову цветную косынку и спросила у папы: – Красиво?