— Ну…
— «Молот», по-вашему, это ничто иное, как Молот Тора, а «серп» и вовсе — тот самый серп, которым бог Сатурн оскопил своего отца Кроноса. Дескать, это символ «победы над временем», «радикального отказа от прошлого наследства», знаменующий новый революционный процесс исторического развития.
— Да… И что вы думаете? — с воодушевлением во взгляде и голосе спросил студент.
— Я думаю, что это полнейший бред. Чистейший! Бред высочайшей пробы!
— Но как же… Я же сопоставлял источники… — бессильно забормотал Константин.
— Довольно, Константин! Довольно! — прервал его профессор, — пожалуйста, не тратьте больше ни моё, ни своё время. До свидания, Константин!
Он всё так же, но уже не по-отечески и без какой-либо доброты, похлопал студента по плечу, и снова заторопился по аллее, усыпанной жёлтой листвой. Константин пару минут постоял, глядя ему вслед, а потом, ссутулившись и ещё глубже засунув руки в карманы мятых джинсов, побрёл в противоположную сторону.
— Хорошо, что ещё «пару» не влепил, — резонно заметила Света и закурила. Сейчас она сидела на общажном подоконнике вполоборота к окну, высоко подогнув под себя одну ногу в узких разрезанных на коленях джинсах и поставив шнурованный ботинок прямо каблуком на батарею, и периодически стряхивала пепел в щель между приоткрытыми рамами. Солнце словно просвечивало сквозь её худые обнажённые плечи и утопало в длинных угольно чёрных волосах.
— Ну и пофиг! — обиженно пробормотал Костя, сидевший на лестнице прямо напротив окна.
— Пересдачами бы запарил.
— Ты не понимаешь, — серьёзно ответил Константин, — ещё никто до меня не работал с источниками так глубоко, не проводил такие исторические параллели. Революция победила фактически только в нашей стране. Потом было восстановление из разрухи, индустриализация, победа в Войне… Каким образом большевикам всё это удалось?
— Энтузиазм. Идеология. Пропаганда. Диктатура. Репрессии, — спокойно констатировала Светлана, выдохнув колечко дыма.
— Слишком просто, — отмахнулся Костя, — когда читаешь и сопоставляешь документы, понимаешь, что было что-то глубже. Намного глубже. Долбануться можно.
— Слушай… А ты сам-то ничего не долбил, когда читал свои документы? — девушка мерзко засмеялась
— Только пиво.
— Вот, значит, и с ним завязывай.
— Смейся! Смейся! — загадочно усмехнулся Костя, — я уже вплотную приблизился к практической части.
— К практической? — Света, наконец, окончательно отправила весь окурок в пространство между рамами.
— Я говорю о реальных ритуалах, которые, как я уверен, тайно проводились и которые можно восстановить и даже воссоздать.
Света закатила глаза и, изображая медиума, картинно выставила вперёд руки с вытянутыми тонкими пальцами:
— Дух Сталина… приди!.. И порядок наведи… Ха-ха-ха.
— Я бы не стал шутить такими вещами…
— Ой, ладно тебе, Кость… — перешла Света на мягкий и вкрадчивый голос, — я с удовольствием посмотрела бы на это… Если тебе, конечно, нужна моя помощь…
Ночной парк был погружён во тьму. Дорожка и силуэты лавочек по её сторонам лишь с трудом угадывались в тусклом свете одинокого фонаря, который остался уже далеко позади. Обнажённые деревья плотно сплелись искривлёнными ветвями над головой на фоне чернеющего неба и окончательно отгородили аллеи от спасительных огней светящихся окон близлежащих домов.
Константин хорошо знал конечную цель этой полуночной прогулки, днём он проделывал этот путь уже много раз, поэтому теперь шёл уверенным шагом, освещая дорогу фонариком на мобильном телефоне больше для Светы, чем для себя. Она, плотно застегнув свою кожаную куртку и слегка поёживаясь от ночной прохлады, следовала за ним на полшага позади.
— Блин, Костя… Я думала, прогулка по парку будет как-то романтичнее что ли…
— Прости…
— Одними извинениями ты за такую «шикарную» ночь точно не отделаешься… Долго нам ещё идти?
— Мы уже пришли, — Костя остановился и поднял мутноватый луч фонарика вверх.
Из темноты появилось большое каменное лицо с волевым подбородком, рубленым носом и пустыми глазами под грозно нахмурившимися бровями. Над студентами во всей своей железобетонной выправке возвышался монумент солдата.
— Соцреализм, — коротко прокомментировала Света и щёлкнула зажигалкой, — надеюсь, ты не против, я пока курну?
— Да, — рассеянно ответил Костя, посмотрев на часы, — ещё есть время.