— Стойте! Уходите! Вам туда нельзя!
В ответ учёный только нахмурился и вновь поднял свой излучатель.
— Постойте, Пётр Петрович… — почему-то испугалась Валя. — Это же ребёнок! Девочка…
— В жопу девочку! — он невозмутимо вдавил кнопку и образ рассыпался на искорки, из которых и материализовался минутой раньше.
— Голограмма? — предположил Лёня.
— Электростатическая иллюзия… — мгновенно выдал Пётр Петрович новый термин, просто потому, что должен был как-то объяснить странное явление. — Мы приближаемся к эпицентру. Напряженность поля растёт. Оно искажает наше сознание…
Ещё одна дверь, оказавшаяся запертой изнутри, поддалась Толиной болгарке быстрее. Вскрыв её, все четверо оказались внутри тёмного помещения, заставленного измерительным оборудованием. По всему полу были разбросаны куски разломанных микросхем. Из раскуроченных приборных шкафов, как внутренности, вываливались толстые связки проводов. Несколько разбитых пузатых мониторов довершали картину полнейшего разгрома. Но на экране осциллографа зеленоватой змейкой подрагивала яркая кривая, а контрольные панели какого-то радиотрансляционного оборудования помаргивали цветными огоньками индикации.
Пётр Петрович повернул широкую спинку массивного кресла на колёсиках. И тут к своему ужасу все увидели, что в нём находится труп. Худощавое мёртвое тело в мятых серых брюках и вытянутом бесформенном свитере с закатанными по локоть рукавами, когда-то принадлежавшее довольно молодому человеку — ровеснику Лёни, Вали и Толика, теперь полулежало, распластавшись одновременно устрашающе и величественно, как на троне. Тянувшийся с пола пучок проводов, расходился под ним на несколько частей, обвивал ноги, отдельными тонкими жилками проходил под кожу на руках.
— Госспади! Это же Костя! — вскрикнула девушка.
— Ты знаешь его? — удивился Лёня.
— Да… Учился со мной в школе ещё… — ответил Толик вместо Вали, рассматривая тело в свете фонарика.
— Со мной в институте, — уточнила она.
— Не удивительно, что тут такой бардак, — продолжил студент, всё ещё вглядываясь в лицо мёртвого одноклассника. — Точно Костян! Постоянно такой срач везде разводил… Даже в собственном портфеле.
— Я не хочу прерывать вашу внезапную встречу одноклассников, — вмешался учёный, — но нам предстоит как раз таки и разгрести весь этот бардак.
Борясь с головокружением и усиливающейся головной болью, он расположил на столе чемодан со своим аппаратом. Открыл его, и, вытащив мультиметр, с двумя электрическими щупами, принялся обследовать соединения и контакты на работающем оборудовании. Пётр Петрович довольно долго изучал таким образом то один, то другой прибор. Щёлкая поворотной ручкой, переключал свой измеритель в разные режимы. Вновь прикладывал щупы. Задумчиво бормоча «так-так», водил пальцем в воздухе вдоль каких-то соединительных проводов, выискивая связи и переходя к очередному щитку или панели. Наконец, он замер, устало опершись руками о стену.
— Всё ясно…
— И что же? — нетерпеливо спросил Лёня, тоже чувствуя, что скоро потеряет равновесие.
— Это действительно передатчик. Сигнал распространяется отсюда.
— Так чего мы ждём? Давайте уже отключим его к чёртовой матери! — вскрикнула Валя.
— Это не принесёт желаемого результата, коллеги… — обречённо возразил учёный.
— Поясните тогда… — потребовал Леонид.
— Дело в том, дорогой Леонид Ильич… что этот передатчик не является источником сигнала. И, следовательно, источником нашей исследовательской проблемы. Он даже не ретранслятор. А скорее набор настроечного оборудования. Ретранслятором является вся башня целиком. Она уже введена в строй и настроена на нужный режим работы. Даже полное отключение оборудования уже ни на что не повлияет. Это как огромный детекторный приёмник, который работает без батареек, получая и энергию, и сигнал от источника радиоволн.
— И где же тогда этот источник? — спросил Толик.
— А он, уважаемый Анатолий Ефремович… Везде, — Пётр Петрович грустно усмехнулся, и указал пальцем на дрожащую на осциллографе кривую. — Знаете, что это за штучка, коллеги? Это частота 32 целых и 4 десятых герца. Пятая гармоника резонанса Шумана. Стоячие волны, десятилетиями циркулирующие в ионосфере планеты без потери интенсивности. И кто-то использовал их, как несущую частоту…
— Кто?! Для чего?! — удивилась Валя.
— На благо трудового народа, — раздался тяжёлый и громкий голос, исходивший со всех сторон. Ребята обернулись и увидели, как в дверях прямо из воздуха возникла высокая мужская фигура в форме офицера НКВД.