В окружении снега, мороза и белизны я чувствую себя в безопасности, а потом мне исполняется двенадцать и происходит Большая игра в снежки. Хотя нет, не игра. Это нападение, атака. Засада на юго-восточной стороне улицы Финнфорсвэген. Сначала я не замечаю ничего особенного, ведь я знаю тех, кто бежит за мной. В голове успевает промелькнуть: «Что им от меня нужно?»
Вскоре обидчики громко кричат: «Думаешь, ты лучше всех только потому, что твоя фамилия Уггельберг?» Первый снежок летит мимо цели. Затем я чувствую холодные удары, первый, второй, третий. Десятый, двадцатый, тридцатый. Снежки твердые, внутри них камни. От них на спине расцветают синяки. Я приседаю, поднимая руки в варежках, пытаюсь увернуться, спотыкаюсь, вперед, скорее домой. Я не плачу, еще нет, я удивлена и растеряна. Не понимаю, почему одноклассники, которых я считаю друзьями, вдруг меня невзлюбили. Что случилось? И почему это происходит?
Синяки проходят. Вопросы остаются.
Когда мы осознаем, что с рождения принадлежим к определенному социальному классу? Я не понимала этого, живя в Булидене. Не понимала, когда меня, а не мою лучшую подругу, пригласили на ёлку в гостиницу вместе с детьми других «белых воротничков». Не понимала, когда я единственная из одноклассников поехала с семьей в Ниццу на юг Франции и бесплатно жила в квартире, принадлежавшей компании. Не понимала, когда в нашем саду клубнику и малину сажали садовники, а родители моих друзей сами ухаживали за грядками. Если они у них вообще были. Когда атака снежками прервала череду предыдущих мирных, спокойных зим, я ничего не знала, была беспечна и ни о чем не подозревала.
Сегодня я понимаю и знаю немного больше.
Я знаю, почему концерн «Булиден» хотел построить этот идеальный городок. Чистый, опрятный и современный. С хорошими домами для рабочих, утопающими в зелени садами и со всеми мыслимыми услугами. Городок, которому можно позавидовать и который помог бы компании привлечь сотрудников: не только рабочих, но и взыскательных экспертов в области горнорудной промышленности со всех уголков мира. Образцовое общество.
Я также знаю, что компания приняла решение: структура городка должна отражать иерархию компании. В социальную модель Булидена вписали социальные классы. Дом директора будет самым большим и расположится на самом верху. Дома и квартиры горняков — наоборот, самыми маленькими и будут находиться внизу. Между ними — жилье клерков, магазины, парк, школа и автовокзал.
Я знаю, что эта схема сияла так ярко, что ослепила всех шведов и особенно жителей Булидена, обитавших по обе стороны улицы Финнфорсвэген, и что, возможно, поэтому не все замечали острые грани классовой структуры. Но различия сохранялись, десятилетие за десятилетием. Горняки с шапками в руках. Директора в шляпах. Взаимозависимость — да, и своего рода соглашение, но рабочих внизу было проще заменить, чем руководство наверху. Классовое общество существовало не только на карте, но и в реальности, и влияло на людей.
И вот однажды золото закончилось. Когда в конце 1960-х годов рудник закрыли, горнякам предложили новую работу, некоторым — в других поселках на севере провинции Вестерботтен. Компания сохранила Булиден в качестве центра добычи полезных ископаемых и отремонтировала главный офис. Но ответственность за социальную инфраструктуру и услуги перешла к муниципалитету, у которого кроме маленького городка в тридцати километрах от Шеллефтео было много других забот. К тому же золотой блеск уже потускнел. Появились новые социальные структуры. Кривая развития развернулась и пошла вниз. Дома опустели, фургоны с вещами разъехались, заросли сады. Цены на жилье упали, и виллу бывшего директора выставили на продажу лишь за несколько сотен тысяч крон. Квартиры и дома стояли пустыми, и в 1990-е годы муниципальная жилищная компания начала сносить многоквартирные дома.
Снос продолжился бы, не узнай в начале 2000-х годов Миграционная служба о свободных квартирах в Булидене. Муниципалитет Шеллефтео с радостью сдал их в аренду, и поселок разом наполнился сотнями новых жителей со всего мира. Внезапно в домах вновь появились люди, и возникли новые социальные модели.
Через несколько лет после атаки снежками, сразу после закрытия шахты, мы с семьей уехали из городка. С тех пор прошло почти пятьдесят лет. И почти сто лет с того дня, как было найдено золото и началось строительство Булидена.