– Ну, что ты так пугаешься! – насмешливый голос матери раздался совсем рядом.
– Мама?!
– Да я, а что ту такого? Мы с Толей решили посмотреть, что ты тут… чем ты…. В общем, твое выступление.
Постепенно привыкнув к смене освещения, девушка разглядела мать и отчима. Он смущенно кашлянул и улыбнулся Нике.
– Добрый день, Вероника. Изумительное выступление.
Девушка едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Вряд ли он понимал, что– либо в музыке. И, тем не менее, воспитание взяло верх.
– Добрый день, Анатолий Степанович. – Ника коротко кивнула и повернулась к матери, – Мам, я…
– Можешь ничего не говорить. Своих решений я не меняю! Через неделю мы уезжаем! Это не обсуждается.
– Но мама!
Она задохнулась от возмущения. Стало так больно, будто кто–то изо всех сил ударил в грудь. Ника зажмурилась, пытаясь совладать с собой. Если бы дедушка был бы жив, он не позволил бы маме так распоряжаться ею.
–… мама, – прошептала она, едва справляясь со слезами, – я не могу бросить школу. Музыка –это мое будущее.
– Вот ты только посмотри на нее, Толя! Я забочусь о ней. Всё делаю ради блага дочери. А она? Неблагодарная! Только и знает, что спорить с матерью.
Женщина картинно поднесла к глазам платочек.
– Милая, ты хорошая и заботливая мать, – похлопал её по руке Анатолий Степанович, – но кажется ты забыла объяснить Веронике одну вещь… Ты сказала ей, что она приглашена на обучение в Ганноверскую высшую музыкальную школу?
– Что?
– Нет!
Голоса матери и дочери слились в один, а мужчина довольно улыбнулся.
– Я так и думал. Машенька, родная, ты как всегда упустила самое важное. Вероника, – Анатолий Степанович повернулся к потерявшей от изумления дар речи девушке, – я знаю о вашем увлечении музыкой и после той трагедии, что на нас обрушилось, понимал, что лучше будет для всех забрать вас к нам. Мы с.... – он кашлянул– вашей мамой переезжаем в Германию, и я взял на себя смелость уладить все вопросы о вашем дальнейшем обучении. Сразу скажу: будет нелегко. Чужая страна, язык и прочее... Как Вы на это смотрите?
– Я… я… я…
За их спиной снова зазвучал зычный голос ведущего, объявлявшего нового участника, кто–то протиснулся мимо Ники вперед, туда, к кулисам, но девушка ничего этого не замечала. От обрушившейся на нее новости, кружилась голова.
– Ну, забыла, не сказала, ну и что? Мария снова пожала плечами. – Это ничего не меняет. Через неделю, как только уладим все дела с документами, мы вылетаем. Так что, Никочка, собирайся. И пойдемте уже отсюда. Сколько можно стоять посреди коридора?
«Вот видишь, милая, я же обещал, что всё будет хорошо. А ты не верила.»
Ника словно наяву услышала ласковый голос деда, и могла бы поклясться, что сквозь слезы, за спиной матери и отчима увидела неясную, туманную мужскую фигуру.
–Да, конечно пойдём, – пробормотала она, – первая направилась к выходу. Теперь девушка точно знала: мечты всегда сбываются, если этого очень сильно захотеть.
Старик
- Зима нынче не та…
Старик устало вздохнул и посмотрел в окно: вместо привычного снега шел дождь.
- Деда, а какая она была, зима?
Рядом, забравшись с ногами на табурет, сидела девчушка лет семи-восьми и тоже выглядывала в окно. Зима как зима. Другой девочка и не знала. Серое небо, голая земля, чахлые кустики и черные скелеты деревьев. Ночью воет ветер, днем пасмурно и сыро.
Старик еще раз выглянул в окно и опять вздохнул: как объяснить то, что он помнит уставшим разумом, своей истрепавшейся душою? А она, внученька, вон как смотрит на него, глазенки любопытные так и поблескивают, кудряшки белокурые подпрыгивают в так ее неусидчивости, ни минуты покоя не ведает дитя. То в окошко глянет, то в деда глазками стрельнет, то извернется, чтобы из-за плеча дедова глянуть: не идут ли папка с мамкой с работы.
И, как ни странно, он, старик, прикованный немощью тела к извечному сидению у окна, не находил большей радости, чем рассказывать внучке о том, что было когда-то. Да и кто еще выслушает старческие воспоминания, как не это непоседливое дитя-егоза. Вот и перемешивались его рассказы со сказками, быль с небылью, рождая фантасмагорически причудливую историю жизни то ли старика, то ли сказочного принца, то ли и того и другого вместе.