— Ну вот, я к вам со всей душой, а вы мне не доверяете, нехорошо это. Непатриотично.
Анатолий Тихонович закурил.
— Скажите. Это имеет значение? Откуда у меня этот материал? Я никому не собираюсь предъявлять оригиналы. Достаточно того, что их уже пытались уничтожить. Почти сто лет назад.
— Вот именно. Почти сто лет назад!
И куда девалась спокойствие и вальяжность Анатолия Тихоновича. Внезапно он преобразился, как будто какая-то пружина внутри него развернулась и выстрелила, выкрутилась, сделала его громадным, грозным, могущественным. И это ощущение необоримой силы стало давить на девушку с силой кузнечного десятитонного молота.
— Сто лет никто не ворошил эту тему! Понимаете! Да, был геноцид… Был… И сколько людей тогда пропало? Вы знаете? По некоторым оценкам до полутора миллионов. И не только армян. Но зачем это вам? Русской? Зачем? Есть курды, ассирийцы, есть армяне, в конце-то концов. Пусть они продолжают это раскручивать. Это их тема…
— Извините, я что-то не пойму…
— Нет, вам никто не запрещает писать про эту трагедию. Можете попробовать что-то опубликовать, но… мы не рекомендуем вам заниматься этой темой впредь. Сейчас турецкое правительство слишком болезненно реагирует на обвинения в геноциде. А у нас сложные отношения и свои интересы в том регионе. Появление вашей книги осложнит нашу работу. Надеюсь, вы понимаете меня?
Ольга кивнула головой, что тут было непонятного.
— И еще… вот вам моя визитка… Подумайте хорошенько. Если вы отдадите нам оригинал рукописи, то мы учтем ваш патриотический поступок.
— И что в нем такого патриотического?
С нескрываемым раздражением спросила девушка.
— Вы не понимаете… ваша книга может послужить интересам нашего государства. Если опубликовать ее в нужное время. Например, если наши друзья захотят изменить свою дружественную позицию. Даже факт наличия таких документов…
— Извините, я ведь в политике не разбираюсь.
Ольга попыталась «вкатить дурочку», но этот номер с ее собеседником не проходил.
— А зачем тогда вы в эту самую политику лезете?
Ольга промолчала в ответ.
— Ладно. Я даю вам три дня на размышление. Подумайте и сделайте все, как полагается гражданину нашей страны. Я надеюсь, мне не надо объяснять вам, что мы можем доставить вам некоторые неудобства?
Ольга улыбнулась.
— Я не думала, что вы опуститесь до угроз… Неужели убьете меня и обыщите мои вещи? Хотя нет, вещи мои вы уже обыскали, и ничего не нашли. Верно? Только мои ксерокопии.
— Да… и наши эксперты подтвердили, что это язык этого народа… кхетов? Так?
— Да.
— Подумайте о сохранности оригиналов. Еще раз. До свидания.
И на стол перед Ольгой лег серебряный прямоугольник визитки с одним-единственным телефоном.
В тот день Ольга не позвонила Анатолию Тихоновичу. Она приняла решение не звонить. Ей почему-то не верилось, что ей угрожают всерьез. Слишком мелким казался ей повод. Впрочем, в политике мелочей не бывает, кажется, так говаривал великий Макиавелли?
Ощущения страха не было. Было ощущение закрытых дверей. И тогда она решила сделать небольшую паузу. И пауза эта растянулась почти что на полгода.
Ольга закрылась у себя на квартиреи стала писать. Она писала небольшие рассказы из жизни горного народа, христиан, оказавшихся под мусульманским игом. Это были и бытовые зарисовки, и почти этнографические описания местных обычаев, и рассказы о семьях, и исторические зарисовки, полные фактов, о которых давным-давно позабыли. Эти рассказы девушка выкладывала в Сети. Ей было просто писать: она писала о том, что твердо помнила из своей прошлой жизни, казалось, что видела каждое лицо и каждую семью, что все герои ее рассказов находятся рядом с нею и диктуют свои воспоминания. И только тему геноцида она не затрагивала, обходила стороной.
Как ни странно, эти ее рассказы приобрели известность, стали даже популярными. По-прежнему, издательства обходили ее стороной, но читателей рассказов хватало, как и хватало хвалебных рецензий. Ей даже удалось выиграть какой-то небольшой интернет-конкурс, куда ее рассказ отобрал кто-то из организаторов этого соревнования.
Ольга все это время ощущала, что внимание к ней то пропадает, то появляется снова. Несколько раз она видела Анатолия Тихоновича, но как-то издалека. Он вроде бы показывался ей, напоминал о себе, и так же незаметно исчезал из поля ее зрения. И только после того, как три месяца спустя последнего появления перед ее взором Анатолия Тихоновича Ольга перестала чувствовать на себе этот пристальный взор, девушка решилась действовать снова.