— Что скажете, Степан Никодимович?
Христофоров постарался на стуле отъерзать как можно дальше от стола, пока не уперся в стенку, после чего произнес:
— Я боюсь, что это заразно.
— Да хватит вам, Степан Никодимович, клоуна разыгрывать. Если вы готовы выслушать мои аргументы, то я все вам расскажу. А потом вы примете решение. Согласны?
— Согласен…
Чтобы не раздражать буйного посетителя, руководитель филармонии изобразил полное и безоговорочное согласие.
— Я вижу, что не вполне согласны. Только подумайте, кто в городе меня больше всех ненавидит? Конечно же наш горе-нарколог и психиатр, господин Кучеревский. Я ведь у него хлеб отбираю. Знаете, сколько он написал на меня кляуз? А тут такую справку выдал. Почему?
Абрамов сел на стул, который располагался рядом со столом, перестав давить своим немалым телом на филармоническое начальство. Христофоров сразу ощутил прилив воздуха, сил и способности здраво рассуждать.
— Вы его подкупили, — внезапно пришла в голову начальника мысль, которую он тут же выдал на-гора.
— Зачем мне это делать? Чтобы посмеяться над вами? У меня что, нет для этого других, более обидных поводов?
Степан Никодимович заскрипел зубами — поводы у Абрамова были и в достаточном количестве.
— Так вот, дело это началось за пять лет до так называемой смерти господина Паваротти. Я смотрел какой-то его концерт, из самых свежих, он пел бесподобно, настолько, насколько это может передать телевидение, конечно. Но в его облике показалось мне что-то до неприличия неправильное, болезненное, что-то, несущее в себе печать смерти. Вы в курсе моих родовых способностей? — как бы невзначай поинтересовался народный целитель.
Тут Христофоров вспомнил, что народный целитель Абрамов имел свою тайну, точнее, историю, о которой в городе говорили только шепотом, да и то, мало кто в это верил. Дело в том, что прабабка Абрамова, урожденная Вешнякова, была из рода местных ведьм и целительниц. Но особой силой не владела, успеха громкого не имела, а потому ездила она как-то к самому Григорию Распутину, тогда еще жившему в сибирском захолустье и о столице не помышлявшем. Ездила, как она говорила, силушки поднабраться. Неизвестно, чего она там поднабралась, да только через восемь месяцев с неделькою родила мальчонку. Назвала его Григорием Григорьевичем, фамилию дала Абрамов, по фамилии мужа своего, тока мужа второй год как при ней не было. И сила целительная теперь по мужской линии пошла. И каждый целитель-мужчина в роду был куда как сильнее старой ведьмы Вешняковой. И стало господину Христофорову как-то не по себе.
— Я сразу же определил, в чем корень проблемы. И тогда я стал искать. Я нашел личный email Лучано Паваротти. Можете себе представить, чего мне это стоило! И я написал ему письмо. Нет, не на итальянском, что вы, на английском. Я им прекрасно владею.
Христофоров, хотевший поиронизировать по поводу знания Абрамовым основ итальянского языка сразу же притих, как говориться, прикусил себе язык.
— В письме я описал то, что беспокоит сейчас Паваротти, симптомы, которые возникнут в ближайшее время, назвал проблему — раковую опухоль, место ее локализации, описал возможный выход из этого положения. Надо сказать, что я предложил ему свою методику лечения. Длительную, сложную, дорогую, но… вполне возможную. Правда, чтобы излечиться, ему надо было обязательно прекратить петь. Выступать. Без этого никак. На два-три года! Знаете, он сначала тоже решил, что это шутка. Но прошел обследование. И мое предположение, к сожалению, превратилось в диагноз.
Стало видно, что при рассказе народный целитель начинал немного нервничать. Он то слишком сильно сжимал губы, то постукивал костяшками пальцев по столешнице, то немного бледнел.
— Но и после этого Паваротти не захотел внять моим рекомендациям. Он стал лечиться у обычных врачей. Закономерно, что его состояние постоянно ухудшалось. Он перестал играть в театре, но продолжал концертную деятельность. А тут еще его брак! Вы понимаете, насколько это все сложно. Молодая жена, расходы, все это не давало ему совершенно уйти со сцены и заняться своим здоровьем. И все-таки я получил письмо. Примерно за год до того, как случилось то, что называют его смертью. Он соглашался с тем, чтобы я его лечил, просил меня приехать. Я немедленно отправился в Италию. Посмотрите мой загранпаспорт. Вы увидите. Я был в Италии пять раз за год. Последний — как раз за день до его «смерти».