А как насчёт планов на будущее? Я пишу либретто для космооперы под названием «Левиафан-99». В ней я перенёс мифологию «Моби Дика» за пределы звёзд. В опере повествуется о появлении Гигантской Белой Кометы, которая наведывается в наш вселенский подвал раз в сорок лет. Мой двойник Ахава, капитан звёздного корабля, задаётся целью уничтожить комету, которая лишила его зрения, когда он был ещё совсем юн и космоса не нюхал. Опера, понятное дело, посвящена Мелвиллу. Чудовище в ней изменило своё обличье, но сохранило ужасную суть и величественную красоту. В глубинах своей непостижимой души оно говорит с сердцем мальчишки, который влюбился именно в таких созданий и мечтал бегать и жить с ними бок о бок пятьдесят семь лет назад.
Мальчишка прокричал одно-единственное слово. Гигантская Белая Комета эхом вторит ему.
Динозавры, конечно же.
Динозавры!
Рэй Брэдбери
Лос-Анджелес, 12 августа 1982 г.
Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?.. Кроме динозавра?
– А спросите у меня что-нибудь? – предложил двенадцатилетний Бенджамин Сполдинг. Мальчишки, разнежившиеся на летней лужайке вокруг него, и глазом не моргнули, и ухом не повели. Равно как и устроившиеся тут же собаки. Кто-то зевнул.
– Ну же, – настаивал Бенджамин, – спросите, ну пожалуйста.
Наверное, он слишком долго смотрел на небо. Там, в вышине, двигались громадные силуэты, странные существа дрейфовали неведомо куда и невесть из каких времён. Может, всему виной был рокот грома за горизонтом: это собиралась с духом гроза. А может, всё это напомнило ему тени в музее Филда*, где оживала Седая Древность, подобно тем, другим теням с дневного сеанса в прошлую субботу, когда повторно крутили «Затерянный мир»*, чудовища срывались с утёсов, а мальчишки, перестав носиться по проходам туда-сюда, визжали в восторге и ужасе. Может статься…
– Ну ладно, – откликнулся один из мальчишек, не открывая глаз: он так соскучился, что даже на зевок сил не осталось. – Это… Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
– Динозавром, – заявил Бенджамин Сполдинг.
Как по заказу, у горизонта прогрохотал гром.
Мальчишки разом открыли глаза.
– Кем?!
– Ну да, но кроме динозавра?..
– Никаких «кроме», – отрезал Бенджамин. – Любая другая работа – фигня.
Он засмотрелся на облака: громадины надвигались, поедая друг друга. По земле семимильными шагами шествовали молнии.
– Динозавр… – прошептал Бенджамин.
– Пошли отсюда!
Один из псов пустился наутёк, мальчишки поспешили следом, презрительно фыркая:
– Динозавр? Ха! Динозавр, скажет тоже!
Бенджамин вскочил на ноги и погрозил им кулаком:
– Вы будьте кем хотите. А я буду собой!
Но дети уже разбежались. Остался только один пёс – бедняге было явно не по себе.
– Тьфу на них. Пошли, Рекс. Пора подкрепиться!
Тут-то и налетел дождь. Рекс кинулся бежать. А Бенджамин задержался – он высоко вскинул голову и обвёл надменным взглядом окрестности, не обращая внимания на потоки воды. Так миниатюрным воплощением величия промокший насквозь мальчишка в гордом одиночестве важно прошествовал через лужайку.
Гром распахнул ему входную дверь. И захлопнул её за спиной у мальчика.
Дед сам всего добился, лучше и не скажешь. Беда в том, как частенько говаривал он сам, нагребая себе курятины и подцепляя лопаточкой кусок яблочного пирога на закуску, что он так и не смог решить, чего добиваться-то.
Так что он вроде как выкатился в полуразвалившееся депо жизни с одноколейки инженера-железнодорожника: рано ушёл на пенсию и стал городским библиотекарем; вскорости уволился, чтобы баллотироваться в мэры; толком не начав, быстро забросил и это дело. Сейчас он работал штатным оператором в одной из типографий в деловой части города – и заодно при давильном прессе в погребке бабушкиного пансиона: гнал вино из одуванчиков в пику сухому закону. А в промежутках между типографией и погребком рылся в своей обширной библиотеке, которая уже выплеснулась в гостиную, в коридоры, в чуланы и во все примыкающие спальни, сверху и снизу. Его разнообразные хобби включали в себя коллекционирование бабочек (он их ловил и держал на решётке радиатора), запугивание непокорных цветов в саду, ежели те отказывались делать что велят, и наблюдение за внуком.
Наблюдать за внуком было всё равно что взять билет на вулкан.
Сейчас вулкан был неактивен: сидел за полдневной трапезой.
Дедушка, чуя, что в глубинных недрах вовсю бурлит лава, промокнул салфеткой губы и обронил:
– Что нынче нового в большом мире? Не сверзился ли с какой-нибудь флоры? Уж не прогнала ли тебя домой какая-нибудь фауна, то бишь бешеные пчёлы?