Я поспешил похвалить на редкость теплую погоду; незнакомец тут же отозвался тихим мягким голосом, какой странно было слышать из этих воинственных уст:
– Очень приятное место.
– Люблю гулять по кладбищам, – подхватил я, поздравляя себя с тем, что затронул многообещающую тему.
Моя хитрость удалась – старик обернулся, уставил на меня свой горящий хмурый взгляд и ответил невесело:
– Гулять, да. Гуляйте, пока гуляется. Настанет день, когда и вам определят место на кладбище, и тогда уж придется лежать смирно.
– Совершенно верно. Однако, знаете ли, говорят, что некоторым случается гулять и после этого.
Тут его устремленный на меня взгляд скользнул в сторону.
– Вы меня не поняли? – спросил я осторожно.
Он по-прежнему смотрел в одну точку.
– Некоторые, знаете ли, гуляют и после смерти, – пояснил я.
Наконец обернувшись, старик смерил меня еще более зловещим взглядом.
– Вы в это не верите, – сказал он просто.
– Почему вы так решили?
– Потому что вы молоды и глупы.
Это было сказано совсем не грубо и даже ласково, но тоном человека зрелого, пережившего тяжкий опыт, в сравнении с которым все другое представляется ерундой.
– Молод, это верно, – возразил я, – но не думаю, что так уж глуп. Однако, если я скажу, что не верю в привидения, большинство людей ко мне присоединится.
– Большинство людей глупцы! – воскликнул старик.
Я не стал спорить и перевел разговор на другие темы. Собеседник держался настороженно, смотрел с вызовом, отвечал односложно, и все же у меня создалось впечатление, что наше знакомство стало для него некоторым событием, причем приятным. Было заметно, что он одинок и ему нечасто выпадает случай поболтать. Он пережил какие-то беды, из-за которых ушел от мира и замкнулся в себе, но струна общительности в его одряхлевшей душе не порвалась, и, по-моему, он испытал удовольствие от того, что она еще способна звучать. Наконец старик сам стал задавать вопросы и предположил, что я студент.