— Вам показалось. Дайте мне посуду и монеты, или идите прочь, — голос его слегка подрагивал, выдавая неуверенность юноши, что сразу же заметил мужчина.
— Ха! Показалось! Стража! Стража! — после этого возгласа очередь несколько попятилась, а гвардейцы, стоявшие неподалеку, тут же пришли на зов. Их плотные кожаные доспехи сидели как влитые, а специальные шлемовидные маски не позволяли опознать, кто именно говорит из-под них.
— Дай сюда! — мужчина тут же выхватил у эльфийки суп, едва не разлив его. Та, казалось, не сопротивлялась, а вместе с тем была слишком ослабевшей. Весь ее вид кричал о том, как мало она ела и насколько она больна, но даже недуг не скрывал ее волшебную красоту.
Показав стражникам миску, заполненную выше специальной отметки, он зловредно ухмыльнулся в сторону эльфа.
— Глядите! Этот выродок хотел дать ей больше положенного! Я требую…
Один из двух подошедших стражников, на поясах у которых висели мечи, весьма красноречиво взял из рук человека миску и прервал монолог разоблачителя. Из-под шлема послышался приятный, но твердый и даже слегка раздраженный женский голос.
— Спасибо за обращение. Ребята! Пришлите сюда кого-нибудь на замену раздающему! — на этих словах и юная девушка, и молодой эльф вздрогнули. Такое могло значить лишь то, что их обоих осудят: одного за несправедливую раздачу, вторую за преступное потребление. Наказание было простым: карательная сборка. Такое практиковалось редко. Известно, что в попытках утаить еду, навредить городу или просто ради забавы преступники иногда мешали работам за стеной. И тем не менее такое наказание было одной из высших форм. Смертная казнь, конечно, тоже существовала, но лишь в особых случаях — и вовсе не за убийство.
— Вы, двое. Пройдемте со мной, — обаятельное, несколько сглаженное лицо юноши застыло в страхе, но он кивнул и вышел из-за раздачи. Взгляд девушки уже был почти отчаявшимся. Она знала: если их осудят, то ей точно не выжить — сил для физической работы нет. Ей, судя по всему, вообще давалась разве что помощь в несложных делах где-то в кожевенных мастерских. И даже так, эльфийка все равно шла за стражницей.
— Эй! А я?! Я главный свидетель, мои показания…
— Заткнись, Нейворд. От твоих речей уши вянут, хотя что скажешь все равно известно. Министерство юстиции разберется, а ты иди есть свою порцию, чем продолжать глядеть в чужую миску, — на этот раз говорил уже мужской, не слишком тяжелый, но внушительный голос, прерывая неказистого мужичка. Тот вдруг резко отвернулся от посуды, которую держала дама-гвардеец, поняв, что пялится туда слишком откровенно. Недовольно цокнув языком, он стал ждать пришествия другого раздающего, злобно поглядывая на уходящих.
По пути во дворец женщина в доспехах сказала напарнику:
— Спасибо за сопровождение, я и сама справлюсь, можешь возвращаться на пост.
— Ли… кхм… — мужчина внезапно осекся, чтобы не назвать имя напарницы, — Они, конечно, не похожи на тех, кто бросится на стражу без оружия, но…
— Я знаю, что ты хочешь сказать. Спасибо за заботу, я дальше сама.
Между коллегами ощущалось растущее напряжение, но мужчина все же уступил. Кивнув той, что осталась с преступниками одна, он вернулся на пост.
— Эм… мэм? Вы же вроде. оба обязаны нас сопроводить, так? — юноша боялся спрашивать, но что-то не сходилось, и потому он все же произнес мысль вслух.
— А ты умный парень. Сколько тебе уже? — в словах женщины не было ни упрека, ни вызова, лишь некоторый намек на интерес.
— Ну… одиннадцать, мэм, — такой вопрос немного смутил парня, что по эльфийским меркам уже достиг неофициального совершеннолетия.
— Вот оно как… А тебе? — спросила стражница, обращаясь к другой пленнице.
— Мне... мне двенадцать, мэм, — ее голос был слабым и тихим, будто она уже смирилась с тем, что ей придется умереть раньше отведенных сорока лет.
— Запомните этот день, ребята. И не забудьте поблагодарить Ауфиль после всего.
Одно только имя вселило в парня надежду, хотя ничто, как он думал, уже ее не вернет. Имя его матери.
Вольный алхимик
Будучи воплощениями Домена Хаоса, демоны редко посвящяли себя какому-то делу надолго. Их душа тяготела ко всему на свете, мало что вообще могло зацепить их на длительный срок. Они не вступали в брак — ветреность в отношениях была для них вполне нормальна, несмотря на то, что в Эпоху Конца на то наложили некоторые ограничения.
Дети, рожденные демонами, своих родителей знали, но обычно те присматривали за ними только лет до шестнадцати — официального совершеннолетия. И то, по настроению. К этому возрасту демоны были еще на уровне совсем подростков, с бушующим разумом и непослушным телом, и даже факт, что им в это время нужна помощь, не отменял простой истины: встретить демона-семьянина почти невозможно.