Сейчас эта девушка находилась в кабинете, соседствующем с рабочим помещением самого императора Эйлунда. Такое расположение позволяло ей наискорейшим образом направлять самые важные донесения прямиком к владыке, дабы он сумел принять взвешенное и обоснованное решение насчет всякого вопроса, который требует его внимания.
Однако что же делало ее такой важной персоной, отчего она находилась под боком у государя? Неужели только прыткий ум и множество рук? Ни в коем случае. Ангелов, подобных ей, было немного, и все же благодаря ее способности, которую она сама ласково звала «Цех», эта бола́ получила столь особое отношение. Ширрон могла создавать и копировать огромное количество вещей — от писчего пера до целой книги, пусть ей и не было под силу делать что-то из воздуха, а вместе с тем сотворять жизнь или пищу. Ей неподвластно вырастить из семян дерево или куст, но из бревна сделать бумагу, из бумаги и чернил — документ, а из чернил, кожи и множества листов — книгу, она могла. Конечно же, чем больше была масса необходимых предметов и выше объем работы, тем тяжелее давался процесс. Именно поэтому эта ангел — одна из немногих бола́, оставшихся на Обеллосе в то время, что питалась полноценно и даже больше.
Врожденные способности использовали жизненные силы своего творца — все в разном объеме, а бывали и те, что их в итоге восполняли, хотя это и не тот случай. Потому, с учетом бесконечной траты своих сил для копирования документов, перепечатывания книг и даже обновления стрел, еды ей требовалось больше, чем кому-либо, и тем кто стоял на стенах с оружием в руках.
Не будет преувеличением сказать, что на милости Ширрон город Велан держится уже вот почти пятьдесят лет, со времен еще до восхождения на престол Эйлунда Стратвара. Ангелы столицы не слишком поощряют ее способ ведения дел, и все же она является самым главным представителем многоруких, избранная согласно их Порядку. В частности, он подразумевал строгую иерархию, включающую в себя тонкие взаимоотношения между родом ангела и его профессией, а также должностью на ней. Те, кто служили в высших чинах почитались более прочих, потому высокородная Ширрон занимала первое место в иерархии всех ангелов главного, пусть и не центрального, города Империи.
И вот она опять отправляется из своего кабинета в оружейную — ночью снова внезапно атаковали монстры, стрелы пообломались и пришли в негодность после залпов, которые нападавшие яростно отбивали вплоть до своей смерти. Войдя в помещение, полное жара, запаха тяжелой работы и громких звуков, ангел пошла к привычному месту, обнаружив там груду стрел, сваленных в кучу.
— Немедленно все ко мне! — ее голос, сладкий, словно мед, громом разносился по оружейной. Никто не посмел ослушаться, и девушка тут же продолжила.
— Пока эта куча стрел не будет разложена в пирамиду, в основании которой окажутся самые целые из сломанных стрел, а на вершине ее расположатся самые мелкие осколки и наконечники, никто не вернется к прежним делам!
Один из работников хотел было возмутиться, но его начальник положил свою руку на плечо парню, с нарочито милой улыбкой осаждая порыв юноши и начиная разговор.
— Новенький. Это же ты переносил стрелы от стены сегодня, да?
Сглотнув, парень ответил утвердительно, уже ощущая, что попал. Уголки губ начальника оружейной разошлись еще шире, и он продолжил.
— Тогда завтра идешь за стену их собирать. И будешь делать так всякий раз, когда отнимаешь время госпожи Астиэн.
Снова сглотнув, парень закивал, испугавшись до невозможности.
— Полно, Мэтт. Просто проследи, чтобы все знали инструкции к моему следующему приходу.
— Несомненно, госпожа Астиэн. Не переживайте. Все равно я лишь напугал его. Этот балбес даже забыл, что завтра и так была его очередь… — чуть посмеявшись над новичком, мастеровые принялись за работу, исполняя приказ главы ангелов. Та же обратилась к крепкому, рослому и мускулистому мужчине, которого ранее назвала Мэттом.
— Что-то еще требуется? Я не пропустила никаких запросов?
— Нет, мадам… Разве только вас не затруднит…
Как обычно, силы Ширрон были полезны везде. И потому, вернувшись в замок после выполненной починки всего на свете, она направилась в трапезный зал, где села по левую руку от императора, отделяемая от него лишь министром продовольствия.