— Ты чего? — удивилась я.
Он хохотал, как будто его без конца щекотали. Потом сказал, вытирая слезы, выступившие от смеха на глазах:
— А тот, длинный, он, наверно, до сих пор прийти в себя не может…
Я представила себе красавца Гогу, изумленно поднявшего свои атласные брови.
— Он лучше тебя.
Витька сразу посерьезнел.
— Он красивый, — сказала я неискренне. — И совсем он не длинный, а высокий как тополь.
Витька сказал задумчиво:
— Вы, бабы, все-таки странные существа, иногда я думаю — вы просто марсиане.
— Почему марсиане?
— Потому что я не всегда могу объяснить ваши поступки. Ну, например, скажи на милость: чего это ты с этим самым тополем в парк поперлась? Он тебе разве нравится?
— Еще бы, — сказала я. — А ты не знал?
— Дай честное слово!
— Не хочу.
Витька просиял, словно я ему что-то подарила.
— Не хочешь?
— Нет.
— Так я и знал.
— Чего ты знал?
— Знаешь, а ведь я весь парк обегал, все искал тебя, гляжу — ты идешь злая, как оса, наверно, скучаешь…
— Вот еще, чего это мне скучать? Он такой красивый!
Витька произнес те же самые слова, что и Гога:
— Не в красоте дело…
Он был чересчур уверен в себе, уверен в том, что я всегда буду с ним. И потому я сказала совсем не то, что хотела.
Я не хотела говорить о той девице, я еще раньше дала себе слово никогда не упоминать о ней. И все-таки я не сдержалась. Я спросила ехидно:
— А та, твоя, тоже марсианка?
— Какая такая моя?
— Ну а та, с которой ты тогда в кино был…
Он снял очки и крепко вытер глаза, словно хотел яснее меня увидеть.
— Вот что, давай уговоримся: ее не было.
— Почему не было? Я же сама вас видела в «Великане».
Он молчал. Я поняла: он сердится, но старается сдержать себя. Он сказал спокойно, терпеливо, будто объяснял какое-то очень легкое правило вконец тупой ученице:
— Ее не было. Забудь о ней…
— А ты забыл?
— Я забыл, — твердо ответил он.
До сих пор не знаю, кто была та девица и что произошло между ними.
Но я послушалась его. И больше не напоминала о ней, как не было ее вовсе.
Мы все реже встречались вчетвером, и Семен и Ростик словно нарочно оставляли нас вдвоем с Витькой.
Мы часто говорили о будущем. Мы наперед расписали нашу жизнь. И оба считали, что будем счастливы. Мы очень хотели быть счастливыми.
Витька говорил:
— Перво-наперво — никогда не ссориться!
Я соглашалась с ним:
— Никогда, что бы ни было!
— И во всем уступать друг другу…
— А кто раньше? — допытывалась я. — Кто раньше уступит — ты или я?
Он отвечал благородно:
— Пусть я…
Свадьбу мы решили сыграть первого июля, когда я уже сдам все экзамены и окончу школу.
Витька скопил пятьсот рублей, и триста рублей обещал дать его отец, и мои родители грозились подарить нам целую тысячу, как они говорили, на обзаведение. И мы собирались сразу же после первого июля махнуть куда-нибудь в тихое, очень тихое место, на Оку или на Волгу, и прожить там месяц вдвоем…
Иногда Витька брал карту, мы садились за стол и начинали выбирать что-либо самое глухое и безлюдное.
— Васильсурск, — говорил Витька. — Смотри, городок с ноготок, река и лес, наверно, как водится, и ни одного знакомого человека во всей окружности.
— А если в Алексин? — спрашивала я. — Тоже тихо, и Ока, и, говорят, леса кругом…
Мы выбирали, все никак не могли остановиться на чем-нибудь. А потом Витька решил:
— Возьмем билет куда угодно, куда будет, и вылезем на первой станции, на которой захочется вылезти.
Это было здорово придумано. Мне представлялось, как мы едем в вагоне, стоим у окна, ветер бьет в лицо, а мимо проносятся станции, перелески, дороги, и на телеграфных проводах сидят птицы, много птиц, и вот уже вечер, и темные деревья мелькают за окном, и звезды бегут за нашим вагоном, и вдруг мы решаем, выходим на какой-нибудь станции и идем по дороге, и нас никто не знает, и мы тоже никого не знаем, мы просто идем куда глаза глядят, вдвоем, друг с другом…
…Витька смотрел на меня, не спуская глаз.
— Ты меня будешь ждать? — повторил он.
— Буду, — сказала я.
— И пиши мне каждый день.
— Хорошо.
— Дай мне с собой твою карточку.
Я очень редко снималась. Я не любила сниматься, так как очень плохо получалась. И потому у меня не было ни одной подходящей фотографии.
— Жалко, — сказал Витька. — Но ничего, ты снимись и пришли мне туда. Ладно?