- Да, очень разумно, - кивнул Тир. - Превратить её детство и юность в аналог Цветения у фейри - и всё из-за наших политических разборок. Отдать её потом нашим врагам. Да, это все - именно то, о чём я мечтал! Милая, а не ты ли сама была давече категорически против того, чтобы я использовал Вету в качестве гаранта договора?
- Обстоятельства изменились, - отозвалась Ирейн спокойно. - Ты и сам знаешь, что на кону.
- Да, - отрезал он. - Судьба нашей дочери, её право на выбор и свободу!
- Судьба Предгорья, - напомнила Ирейн, изо всех сил пытаясь сохранить спокойствие. - И потом, мне кажется, ты драматизируешь. Ты хотел найти ей истинную пару - ты её нашёл. Окажись это кто-то из драконов или оборотней, не было бы такой реакции, не так ли?
- Да, потому что дракону или оборотню я, в случае чего, просто сверну шею. Но отдавать ребёнка этому психу Воонтэ...
- Она, в конечном итоге, мой ребёнок, и окончательное решение за мной! - воскликнула на эмоциях княгиня.
Это была ошибка, конечно. Ирейн поняла сразу, как только сказала это, но слов назад не заберёшь: они упали между ними, как камни, и повисли на её шее удавкой. Ей даже не надо было читать эмоции князя, чтобы понять - эти переговоры она проиграла.
- Вот как? - он сказал это спокойно и холодно. - Мы делим теперь на твоё и моё? Хорошо, тогда это - мой дворец, и окончательное решение за мной. Ты можешь либо сопроводить нас, либо подождать в комнате, моя княгиня. Не думаю, что нам понадобится много времени. Правда, принцесса?
Веточка согласно заворковала, глядя на драконопапу с обожанием. Ирейн же не осталось ничего, кроме как молча пойти следом.
Это был крах. Тир обращался к ней "моя княгиня" дважды или трижды за их совместную жизнь, но всякий раз это было признаком того, что драконий князь очень, очень зол. Чем она могла пригрозить ему в этом случае? Сказать, что сбежит? Но... не может ли быть такого, что Тир прав, а она - ошибается?
Княгиня хмуро посмотрела на дочь. Тир хочет подарить ей свободу и вечность, а она ведёт себя, как ужасная мать. Или просто как княгиня? Сложно сказать. Всё перепуталось в последнее время, встало с ног на голову. Кто из них прав - если правда зависит от точки зрения?
*
Маленький хорёк открыл им дверь сразу, удивлённый и взъерошенный. По сути - такой же ребёнок, как Вета, но без могущественных покровителей за спиной. Ирейн стало тошно. Тир оттеснил мальчика в комнату, посмотрел тяжело, жёстко, оценивающе, а Ирейн почувствовала отчаянную жалость к ребёнку, оказавшемуся не в то время и не в том месте.
- Ты не собираешься приветствовать княжескую семью, Кихари? - Ис Ледяной, ожидавший их у двери покоев хорька, спросил это вкрадчиво, в той самой совершенно нечеловеческой манере, которая словно обращала его слова в сочащийся яд.
- Прошу прощения, - очнулся хорёк. - Я просто не ожидал!
"Ещё бы он ожидал, - подумала Ирейн печально. - Бедный ребёнок!"
- Значит, ты торгуешь специями? - спросил Тир равнодушно. - Хочешь поставлять их к моему двору?
- Да, ваша светлость! - у мальчика загорелись глаза. - У нас все только самое лучшее!
- Допустим, - кивнул Тир. - Признай княжну Иветту своей парой - и твоя семья получит контракты.
Мальчик опешил.
- Но она же... в смысле...
- Ты отказываешься от моей дочери? - Тир умел быть очень пугающим, если хотел.
- Нет-нет, - залепетал Кихари. - Что вы! В смысле, я только за, но она же маленькая. А что, если она будет против, когда вырастет? Ну, я просто хорёк и всё такое. Она потрясающе пахнет, но, в смысле... вдруг мы не сойдёмся характерами? Или она полюбит кого ещё? Она же человечек. То есть... ну вы поняли, биоллогически. Как мы тогда?
- Так ты не хочешь получить для своей семьи гранты на поставку специй ко двору, да? Судя по твоему поведению, совсем не хочешь, - голос Тира был не теплее ледяных горных вершин. Улыбка на лице Иса стала чуть шире.
Хорёк смешался.
- Мне нужно просто признать её своей парой, да?
- Верно, - спокойно отозвался Тир. - Это все, что он тебя требуется.
Мальчик неуверенно улыбнулся.
- Ладно. Вы... позволите?
Князь осторожно поставил Вету перед хорьком. Тот разулыбался уже ей - куда уверенней. Ирейн вспомнила их разговор в саду. "Она у вас очень миленькая", - говорил мальчик непосредственно. - "У меня много сестёр и братьев, но они совершенные хорьки - вечно норовят превратиться и что-нибудь нагло сгрызть. А ваша - такая спокойная и добрая".