— Ну что там? — подал снизу голос пограничник.
— Сейчас, — откликнулся Бел.
Обойдя ложе, он упал на колено перед горкой рассыпанных бронзовых пластин. Затаив дыхание, Им-Трайнис перебирал их, небрежно отбрасывая в сторону чеканные изображения человеческих лиц и фигур животных. Взявшись за очередную парсуну — овальную, размером с ладонь, — воин торопливо поднёс мигающую свечу ближе.
На покрытой патиной бронзе была изображена девушка в лёгком одеянии, позволявшем разглядеть стройную фигуру. Талантливый мастер удивительно чётко передал каждую линию, каждую складку. Лучше всего удалось лицо, казавшееся практически живым.
— Гоар… — выдохнул Бел.
Бережно спрятав парсуну в поясную сумку, рыцарь вернулся к проёму, ведущему вниз. Подхватил лежавшую рядом лестницу, спустил Ук-Маку. Не дожидаясь, пока друг поднимется, затопал по чердаку, изучая крышу.
Там, где проносился колеблющийся огонёк свечи, паутина вспыхивала с тихим потрескиванием и вонью. Не обращая внимания, Им-Трайнис обшаривал взглядом грубо отёсанные доски. К тому моменту, когда пограничник с менсаконцем забрались на чердак, он уже нашёл люк, ведущий на крышу.
Быстро разобравшись с простым запором, Бел попробовал приподнять крышку. Понаблюдав за его безуспешными попытками, Сиоайл тихо посоветовал:
— Не толкайте её, а сдвигайте. — Он жестами показал, что именно следует сделать.
Рыцарь подчинился, и люк с негромким скрипом слегка приоткрылся. В образовавшуюся щель повеяло сыростью и свежими запахами леса.
— Демоны, — вполголоса выругался Им-Трайнис. — Они услышат этот скрежет, если я продолжу. Сиоайл, вы что-то можете сделать?
Менсаконец развёл руками.
— Я отвлеку их, — заявил Дерел, направляясь к люку, ведущему вниз. Открывай по сигналу.
— Какому?
— Ты поймёшь, — ухмыльнулся пограничник, исчезая в квадратном отверстии.
Некоторое время менсаконец с Белом слышали, как он расхаживает внизу. Затем шум шагов сместился к сеням. После раздался грохот и треск ломающегося дерева, сопровождаемые дикими воплями Ук-Мака.
— Что он делает? — удивился Сиоайл.
— Судя по звукам, где-то возле двери ломает стол скамьёй. Или наоборот, — невозмутимо ответил Им-Трайнис, короткими рывками сдвигая крышку люка.
Полностью освободив квадратный проём, рыцарь задумчиво поглядел на свесившиеся внутрь дома ветви. Аккуратно раздвинув их, высунул голову. Вынырнув из листвы, сказал:
— Ветки закрывают всю крышу. Когда выберемся, нас не увидят. Но могут услышать.
Шум внизу стих. На чердаке появился Ук-Мак.
— Удалось? — Он уставился на свисающий пук зелени.
— Да, — кивнул Бел и повторил другу сказанное Сиоайлу.
Пограничник ненадолго задумался.
— Любезный Сиоайл, насколько надёжно вы укрепили дверь?
— Не владея магией, создания снаружи скорее сумеют выбить бревно из венца сруба, нежели откроют её, — улыбнулся менсаконец.
— Что ж, — Дерел присел, чтобы оторвать от пола несколько наиболее сохранившихся свечей, — в таком случае шансы у меня неплохие. Я продолжу шуметь, отвлекая внимание от вашего побега. Потом попробую выскользнуть и нагнать вас. Если меня заметят, уведу врагов в сторону.
— Это опасно! — тревожной песней прозвучало возражение Сиоайла. — Вы не сумеете справиться с таким количеством воинов и погибнете!
— Сначала им придётся выследить меня в лесу. А это не так просто, — безмятежно заявил пограничник. И добавил с воодушевлением: — Пожалуй, напоследок всё же подпалю дом. Их это озадачит. Да и в дыму скрыться проще.
— Вы не станете его отговаривать? — вопросительно поглядел менсаконец на Им-Трайниса.
— Бесполезно, он упёртый, — серьёзно ответил Бел. — К тому же, как по мне, план не из худших.
— Раз так, возьмите, — маленький волшебник, покопавшись в сумке, достал небольшой бумажный пакетик и протянул Дерелу. — Если соберётесь устроить пожар — киньте в огонь.
— Зачем?
— У вас будет много дыма.
— Благодарю, — с озорной улыбкой поклонился Ук-Мак.
Он сорвал с ложа покрывало и начал кинжалом кромсать на длинные ленты. Закончив, бросил Им-Трайнису:
— Подойди-ка сюда!
Бел приблизился и покорно стоял, пока друг тщательно обматывал его пыльной тканью.
— Вот, — отступив на шаг, с удовлетворением проговорил Дерел, разглядывая результаты своего труда, — разве не красавец?