Им-Трайнис без энтузиазма воспринял приказ Арп-Хигу заботиться о госте, покуда тот не встретится на заставе с пришельцами из дальних краёв. Тем не менее Бел учтиво поклонился, быстро собрался и покинул Фирайве бок о бок с представителем самого загадочного народа на свете.
Хотя менсаконцы путешествовали всюду, никто не мог похвалиться тем, что побывал на их родине. Самые опытные мореходы, караванщики и купцы не ведали, где находится эта страна. Более того: никто даже не знал её истинного названия. В большинстве королевств таинственный дом синеоких называли Менсаконом — словом, пришедшим из старого языка Земли Межокеанской, означавшим «Невидимая страна» или «Спрятанный край».
Вдобавок ко всему, менсаконцы слыли сведущими в колдовских науках. И хотя вряд ли бы сыскался очевидец проявления чародейской мощи хоть одного представителя этого народа, жители большинства стран поголовно могли поклясться, что менсаконцы — волшебники. И в доказательство привели бы пару историй, случившихся «где-то очень далеко».
Бел Им-Трайнис тоже слыхал подобные байки и вероятность того, что он путешествует с кудесником, особенно ему не нравилась.
Время шло, полуденное солнце, чуточку помедлив, начало клониться к западу.
— Вскоре будем в Фумине, — сообщил Бел спутнику. — Заночуем в тамошнем трактире, а завтра ещё до обеда окажемся на границе.
— Мне казалось, к заставе можно приехать раньше, — повернул прикрытую капюшоном голову Сиоайл.
Это была очередная тайна менсаконцев: никто никогда не видел их без шапок или других уборов. Ходили слухи, будто синеглазые чужеземцы прячут под ними небольшие рога или даже щупальца, как у морских гадов.
— Можно, — терпеливо согласился Им-Трайнис. — Но для этого нам пришлось бы скакать ночь напролёт.
— Меня не пугает ночное путешествие, — с готовностью откликнулся Сиоайл.
— Зато меня пугает, — отрезал рыцарь. — Это приграничье и случиться здесь может всякое. А в Фумине хорошая охрана. Поэтому мы остановимся в «Огоньке» и пустимся в дорогу на рассвете.
Менсаконец промолчал.
Им-Трайнис разгладил костяшкой указательного пальца пшеничного цвета усы и уставился на дорогу, радуясь, что хотя бы не пришлось спорить.
Остаток пути он развлекался, представляя, что не сопровождает менсаконца, а конвоирует в темницу. О чём размышлял его необычный спутник, знали только боги.
На приграничных землях, принадлежащих короне, Фумин был самым большим посёлком. В нём обитал не только служилый люд, но и переселенцы, предпочитавшие вольный воздух окраины усиливающимся притеснениям со стороны дворян в центральных областях Эмайна.
— Пущай тута беспокойно, — говорили они, — зато мы сами себе хозяева́. А помереть ни за грош даже в столице можно: хучь от воровского ножа, хучь от господского нерасположения…
В сравнении с главным городом страны, Фумин, пожалуй, был даже безопаснее. Лихие люди здесь не водились, а залётные тати моментально оказывались на виселице. Строгий начальник гарнизона любил порядок, поэтому стража моментально пресекала даже нечастые потасовки подвыпивших ратников или местных мужиков.
От внешних угроз селение защищал надёжный тын из толстых, заострённых сверху брёвен. И стены, и единственные ворота тщательно охранялись днём и ночью.
Ограду опоясывал глубокий ров, на четверть заполненный цветущей зеленой водой, в которой по вечерам квакали лягушки. Перебраться через ров можно было по мостику, поднимавшемуся при малейшей опасности, а также с наступлением сумерек.
Когда всадники въехали на деревянный настил, их остановил суровый окрик с надвратной галерейки:
— Стоять! Кто такие?
— Гость графа Брена Арп-Хигу, почтенный Сиоайл и сопровождающий его рыцарь Бел Им-Трайнис!
— А верительные грамоты от их сиятельства у вас имеются?
— С каких пор в Фумине стали требовать у путников бумаги? — недовольно сощурился Им-Трайнис.
— С тех самых, как здесь начали ездить менсаконцы. До этого Сиоайла чудодеев тут не было, — дерзко ответил караульный.