— Мама! Мама! — мальчик бессильно смотрел на тяжелое древко и цветное оперенье боевой стрелы. Вытащить ее Иванка скорее всего не смог бы.
Глаза женщину широко раскрылись. Изумление, восторг, надежда и ужас по очереди, как в калейдоскопе, сменялись в ее глазах.
— Ты жив? — удалось прошептать ей, — спаси брата! Он спит, возьми его и беги!
— Как же? Откуда брат? — мальчик растерянно смотрел в полные боли глаза матери. Его отец умер, когда он был еще совсем маленьким.
— Его отца убили! Чисты… Спаси брата! — силы женщины таяли на глазах, — Беги!
Иванка ужом скользнул в полуоткрытую дверь дома. На кухне горела масляная лампа. За занавеской у печки стояла детская кроватка, в ней, свернувшись клубочком, спал малыш. Иванка сгреб его в охапку вместе с одеялом, прижал к груди и выскочил на крыльцо. Огонь разгорался, в деревне было светло, как днем. Звон оружия, яростные крики нападающих — говорили об отпоре, который чисты встретили при нападении.
Иванка наклонился к матери: пламя пожара отражалось в неподвижных зрачках мертвой женщины. Малыш завозился на руках Иванки. Повернув перстень несколько раз и, ощутив знакомое головокружение, Иванка открыл глаза в сонной темноте замкового двора. Хватай сонно тявкнул, затем вышел из будки и залился призывным лаем. Разбуженный малыш ударился в рев. Спиридон-тай выйдя из караулки, удивленно присвистнул:
— Хорс спаситель! С пополнением нас! — Наклонился к Иванке, внимательно взглянул на измученное лицо ребенка. Ловко перехватил из его рук испуганного малыша. — Пойдем-ка к Валентине-той. Она устроит это дитя. И полюбопытствовал:
— Это кто? Мальчик, или девочка?
— Брат! — дрожащими губами еле выговорил Иванка.
Глава 30. Перед исходом
— Но! Ну, пошла! Но! Звездочка! — Генька лихо погонял лошадей. Открытая коляска катила по ровной песчаной дороге. Камилла-сан вместе с Скрываторий-магом направлялась в Мирабу дальнюю от замка деревню. Их поездка была рассчитана так, что на обратном пути они должны были миновать Калотор и Шорставу.
— Генька! Не гони ты так! Лошади устанут, — дернул, сидящий рядом Гришака, вошедшего в раж возницу. За поворотом дороги открылся широкий простор урочища. Блестящая лента реки пересекала луга, раскинувшиеся по ее обоим берегам. Коляска покатила с холма вниз к большой деревне. Дома из местного камня были крыты черепицей. Дворовые постройки выглядели солидно и надежно. У самого берега реки по саврскому обычаю толпились деревянные, рубленые баньки. Население смотрелось зажиточным, и было отчего: действие лястрита распространялось на Мирабу и две другие соседние деревни.
Вечное лето позволяло местным выращивать по три урожая в год. В укрытых стеклом теплицах не переводились свежие огурцы, помидоры, лук, редиска, царамель и орбент. Последние два корнеплода выращивались раньше только для магов. Сами сельчане не ценили их необычного вкуса и поэтому сейчас с большой охотой сплавляли ненужные овощи на кухню приюта, не забывая при этом записывать в счет эти деликатесы. Поставки в приют скудно оплачивались прижимистыми подьячими из государственной казны, но были выгодны крестьянам из-за снижения подушевых налогов.
Приютские имели свои поля и огороды, на которых работали дежурные отряды. Дети направлялись в деревни на такие работы, как сев, прополка, покос, уборка урожая. Деревенское стадо круглый год паслось на свежей траве, а все запасенное сено отправлялось на нужды Севрского войска.
Крестьяне ставили сараи для хранения саней, лыж и теплой одежды на границах действия лястрита. Зимой для заготовки дров и строительного леса они переодевались в сторожках, вывозили сани, перепрягали лошадей и уже на санях по снегу отправлялись в соседний лесок. Складывали бревна на берегу реки и после паводка сплавляли лес до деревень.
Камилла-сан попросила Геньку подъехать к дому старосты. Суровый крепкий мужчина уже поспешил выйти на высокое крыльцо, поджидая гостей. Его лицо внезапно утратило приветливое выражение и стало растерянным удивленным. Коляска еще не успела остановиться, привставшие седоки оглянулись назад: со всех сторон от края леса, обрамляющего урочище, к деревне начали двигаться фигурки воинов. Чисты были еще далеко, но явно стремились захватить Мирабу в кольцо. Жители деревни будут прижаты к берегу широкой и очень холодной в это время года реки. Несколько плоскодонок лежащих на берегу не смогут спасти население. Староста нерешительно двинулся навстречу чистам.