— Мне это трудно! Но я попробую, — Лазорика растеряно подняла глаза на Саманту.
— А, Игвар, он мне кто?
— Игвар — один из… твоих, — Лазорика споткнулась, прокашлялась, собралась с духом и продолжила, — сводных братьев. Последний. Он старше тебя на три года.
Его мать умерла, а князь женился на Рикарте-кнез, твоей матери.
— А, я на нее похожа?
— У Вас такие же волосы, темные и длинные, как у нее.
На слове «Вы» Саманта шутливо погрозила Лазорике пальцем. Та покраснела, но, справившись с собой, продолжила:
— Она тоже заплетает их в косы. И глаза удлиненные и почти черные. Ты такая же чуть смуглая, как и твоя мама. А вот черты лица у тебя, пожалуй, отцовские. Он очень интересный мужчина. Нос прямой. Губы красиво выписаны, такие же, как у Вас.
— Значит, то, что мы с тобой немного похожи — это заслуга нашего отца?
Лазорика смутилась.
— Во дворце князя не принято обсуждать наше родство. Хотя нас побочных детей князя много, и он о нас всегда заботился, но мы никогда не наследуем князю. С нами не роднятся другие княжеские рода. Я могла бы выйти замуж за купца, или даже хозяина небольшого замка, а мои сводные братья воспитывались, как воины княжеской дружины.
— Но, ведь, все равно мы с тобой сестры?
— Сводные, — Лазорика покраснела и потупилась.
— А мы с тобой раньше дружили?
— Как можно?
Саманта с трепетом ждала момента, когда Лазорика достаточно окрепнет. Она хотела знать о себе, о своей семье, о матери, как можно больше. Разговор с Лазорикой доставлял ей радость и приносил боль. Было очень обидно не помнить лица матери, ее рук. Саманта пыталась разбудить свою спящую память, но пока ничего не получалось.
Они уединились на верхнем этаже башни Овсег, в это время все обитатели замка были заняты на дежурстве или уроках, поэтому им никто не мог помешать. Кошка Крыська, увязавшаяся за ними, клубком свернулась на коленях у сидящей в кресле у окна Лазорики. Круглая комната была залита светом, из окна были видны синие дали холмов, черепичные крыши Шорставы, ближней к замку деревни. Блестящая и сверкающая поверхность озера, зеленые купы деревьев его окружающих — прекрасный, немного сонный и благополучный мир.
— А, какой маг — моя мама?
Лазорика задумалась:
— Я не знаю, об этом во дворце не говорили. Креспен-кнез не был магом. Его династия не передавала Дар по наследству. Твоя мать тоже из креспенов, но ее мать, твоя бабушка, была одной из Рода.
— Я слышала, что все принадлежащие к Роду были очень сильными магами. Это правда?
— Да. Ваша бабушка Завлемира-маг Креспен-кнез, стала членом Верховного Совета. Она погибла до первой магической войны. Наверное, вам переданы магические способности по женской линии.
— А, ты свои способности получила тоже от матери?
— Какие способности? Я же не маг!
— А, каким же тогда образом ты создала кокон, защищаясь от чистов?
— Я ничего не создавала? Он возник сам!
— Так не бывает. Значит, ты просто не пыталась даже проверить есть ли у тебя способности или нет!
— Ты не права. Всех детей с малолетства проверяют магическим кристаллом. У меня способностей не обнаружили, — Лазорика озадаченно и растерянно захлопала длинными ресницами. Это было так забавно, что Саманта рассмеялась. Вдруг зрачки Лазорики расширились, и она почти прошептала сдавленным голосом:
— У тебя тоже не был обнаружен Дар. Я слышала, как твоя мать сокрушалась обо мне. Поэтому она и старалась защитить тебя и меня коконом.
— Том и Камилла-сан говорили мне только о том, что мой Структурный Кристалл был поврежден, и что Том его восстановил и даже не полностью. Ко мне вернулось зрение, но не память. Надо обо всем этом поговорить с Камиллой-сан и посоветоваться с Томом. Он точно все скажет тебе про твой Структурный Кристалл.
— Пожалуйста, пойдем и расспросим Тома!
Лазорика резко встала, не в силах сдерживать свои неуверенность и нетерпение.
Крыська, свалившаяся на пол, недовольно подергивала кончиком хвоста. Оглянулась на возбужденных девушек и возмущенно фыркнула: «Ну, вот так всегда только устроишься уютно, как тут же им неймется! Никакого покоя в этом доме!» — «Может быть — это не так уж и плохо?» — ответил ей замок Ингорлон.
Том, как и положено старательному ученику сидел на занятиях. Саманта и Лазорика еле дождались перемены. Едва успев утащить его в сторону от резвящихся школяров, они засыпали Тома градом вопросов.
— Тпру! Тихо! Тихо! Стоять, бояться! — он не мог никак остановить лавину вопросов. — Черш! — и наступила тишина, сестрицы, молча, открывали рты. «Справился? Замагировал! Как ты мог со мной так поступить?» — всплыла мысль Саманты в голове у Тома. «Прости, я не хотела так сердить тебя!» — мысленно извинилась Лазорика.