А потом я увидел еев последний раз до ее смерти.Я ехал к ней на свидание.Я сел в машину и повернул ключ в замке зажигания.И ключ обломился.И тут я вспомнил,как она впервые села в мою машину…Мы ехали тогда за городпо пустой дороге в светлый июньский вечер.Она увидела в окне полную луну и закричала:«Ведьмин час наступил!»И тотчас я услышал удар,резкий, жестокий удар:нас догнал «рафик» и ударил сзади.На пустой дороге…Потом шофер «рафика» глядел безумными глазамии никак не мог понять,как же это произошло.На пустой дороге, на абсолютно пустой дороге!И тогда она сказала удовлетворенно:«Это – я!»…Я выбросил сломанный ключ,оставил машину у тротуара,поймал такси и успел на это свидание.На последнее свидание до ее смерти.Было тридцатое декабря.Ей оставалось жить две недели…Я стоял у памятника Пушкину,поджидая обычного ее появления —эффектного появления в новогодней толпе у «Пушки».Неожиданно я наткнулся глазамина высокую усталую женщину,такую обычную женщину —в темном пальто, с блеклым лицом,с волосами, уложенными под береткой…Она пришла после ночного дежурствау постели парализованной старухи.«Теперь я работаю ночной медсестрой,а это пальто я купила сама.Правда, миленькое?»Миленькое пальто подозрительно пахло покорностью.Покорностью и правдой.И очень трудным хлебом.Она заметила мой взгляд:«Пора начинать жить нормально,мне скоро (ужас!) двадцать.Вчера я собрала все свои вещии утопила ночью в Патриаршем прудувместо себя:револьвер, череп,и главное – хипповую ленточку,которой я обвязывала волосы.Вот ее больше всех было жалко.Ленточка долго плавала в пруду,а я кричала ей:«Что делать, у меня только два пути —утопиться самой или утопить вас всехи покончить с театром!»Я даже позвонила режиссеру,чтобы его не мучила совесть,и сказала ему:«Я покончила с театром!»И знаешь, что он ответил?«Это хорошо!Потому что если бы ты к нам поступила,мы жили бы как на вулкане.Ты неровная, от тебя не знаешь, что ждать…»Пусть они учат ровных!Помнишь у Блока стихотворение про самоубийство:«Она пришла на землю, но земля ее не приняла…»Загнанных лошадей пристреливают,а непринятых в артистки…»Она засмеялась:«Не гляди так…И не бойся.Я уже не играю в эти игры.Я выхожу замуж.Я теперь как все.И ты молодец – сразу это понял».Ее бешеная интуиция – она поняла мой взгляд…Будь проклят этот взгляд!Мы зашли в бар «Охотник».Она сняла пальто, пахнущее покорностью,выпустила из-под беретки золотые волосыи в темноте опять стала собою.«Мне попалась замечательная парализованная бабуля,ее родственники от меня в восторге.На днях у бабули начала двигаться нога.Ты, конечно, не веришь, но у меня – особые пальцы,оказалось, я могу лечить!Опять не веришь?Нога задвигалась от моего массажа,и сегодня в честь этого событияи наступающего Нового годая решила чуточку приукрасить мою бабулю —все-таки она женщина…Я наложила румяна на ее лицо(они были у медсестры в столике)и надушила французскими духами(тоже были в столике).И бабуля благодарно мне улыбалась,когда я прощалась с ней до Нового года…»Глаза горели – она была прежняя,потому что она не могла быть другой.А я сидел, представляя,что происходит сейчас в палате,как родственники уже узрели размалеванную старухуи медсестра уже обнаружила,куда пошли ее румянаи драгоценные французские духи…Мне легко это было представить,потому что я такой же, как все.Как все мы, Женя…