Логически Олеся отчетливо понимала, что быть психотерапевтом и не иметь сторонних увлечений – скорый путь к деформации. Чтобы не походить на героев анекдотов про психологов, она имела разнообразные хобби: посещала театральные премьеры, выделяя «Современник» и «Сатирикон», занималась утренними пробежками и настольным теннисом и упивалась чтением детективов про серийных убийц и отважных следователей, не обходясь без подробного психоанализа преступников и полиции. Летом она улетала на море, предпочитая завораживающие пейзажи Крыма и Черногорские пляжи в компании проверенных боевых подруг, настоятельно избегая одиночества. А когда уставала от интенсивного общения, приезжала одна на лесную турбазу под Костромой с потрепанным томиком Чехова, чтобы восстановить равновесие медитацией и любоваться закатами, слушая мелодичное пение птиц. На отдыхе Олеся избегала курортных романов, обрывая любые попытки познакомиться, транслируя неприступность, даже нося обручальное кольцо, которое вовсе не избавляло от назойливых приставаний. Возвращалась в родные пенаты перерожденная, готовая свернуть горы. Первая рабочая неделя давалась тяжело, проявлялся постотпускной синдром, когда мешает лень и слабость, но все-таки обретается былая форма.
В отпуске Олеся не забывала про любимую маму, привозя ей оригинальные сувениры. Мать дорожила мнением дочери, ласково называя ее универсальным советчиком. Даже в супермаркете при выборе продуктов маму терзали сомнения, и от Олеси зависело, что взять на ужин – курицу или индейку. Субботними вечерами Олеся угощала ее белым вином и суши с креветками. Выпив, мать жужжала про ее одиночество, предлагая настойчивее искать достойного кавалера. Олеся послушно кивала, зная, что доказывать обратное бесполезно, проще согласиться и промолчать – верный способ избежать лишних претензий. Мать знала, что Олеся пропускает мимо ушей ее причитания, и умолкала, добавляя, что она взрослая и сама разберется.
…На третьем сеансе Виталина появилась минута в минуту, поразив резким преображением внешности: покрасила волосы в темный цвет и сменила прическу, представ в бежевом кардигане с вырезом, узких джинсах и туфлях-лодочках, держа на поясе алую сумочку со стразами.
Нутром Олеся чувствовала, будто что-то пошло не так, относившись придирчиво к столь разительным сдвигам, ожидая закономерный спад. Психотерапия всегда движется волнообразно. Внезапное улучшение состояния сменяется закономерным ухудшением. Заметные колебания нельзя упускать из внимания. Возможно, Олеся слишком придиралась к себе, ведь они только начали привыкать друг к другу.
Раскрываясь волнообразно, Виталина пускалась в пространные размышления, но как бы уходила от сути, скрывая что-то значимое. Олеся терялась в догадках, что предпринять – вмешаться более интенсивно, вскрыть болевые точки, или не форсировать события, выступив в роли медленного катализатора, умеющего ждать? Она так и не определилась с тактикой, успев принять молчаливого программиста с комплексом неполноценности и ролью великого обвинителя и тревожного клерка с заиканием и перепадами настроения из-за нескончаемой ипохондрии, а также сердобольную даму бальзаковского возраста с приступами мигрени. В двух случаях удалось достичь незначительного прогресса: программист прошел половину курса и намекал на окончание терапии, а клерк только начинал всерьез исследовать себя. Олеся сомневалась, что сможет научить его справляться с тревогой. Дама с мигренью вовсе отгородилась прочной стеной.
– Я размышляла о вашем задании, – вдумчиво произнесла Виталина. – И сразу нашла нечто общее в прошлых отношениях: мужчины уходили от меня по своей инициативе. Чем-то я их отталкивала, чем-то пугала, но я нашла в этом одно здравое звено, ведь полезно учиться мыслить позитивно?
– Да, очень полезно, – кивнула Олеся. – Продолжайте.
– Я брала что-то от них в плане опыта. Они учили меня жить, как бы пафосно не звучало. Вот именно Миша поражал твердостью характера, и на его фоне я становилась сильнее, крепла, что проявлялось в быту – я давала отпор обидчикам, научилась подавать голос в очередях. Если раньше боялась пискнуть, краснела, бледнела, избегала потенциальной конфронтации, то благодаря Мише появилась смелость. Я наблюдала за его поведением, как он общается с людьми, как улаживает недоразумения. Он делал это легко, не боялся заявить о себе и доказать свое мнение. Я незаметно украла его твердость и смелость, но с ними появились жесткость и прагматизм. По-моему, тоже нужные качества в нашем суровом мире. Нельзя быть размазней. Отвлечешься, и ты уже на обочине. Бешеная конкуренция, гонка за выживание в потребительском смысле.