Мама Лиза очень упырей боялась и много о них говорила. Когда кто-нибудь из соседей или знакомых умирал, мы всегда за гробом с покойником присматривали: если через гроб черная кошка перепрыгнет, то он обязательно в упыря превратится и на кладбище его лучше не провожать, а то он с ответным визитом придет. Конечно, если догадаются осиновый кол в гроб или в могилу забить, тогда покойник из могилы не вылезет, по это редко кто делает, обычно родственники не позволяют, а потом сами же от упыря и страдают. Упырям, чтобы на земле продолжать ходить, необходимо человеческую кровь пить, от нее у них сила появляется, — вот и стараются после смерти к родственникам и друзьям в доверие входить и до их горла добраться.
Одну такую историю я от бывшего одноклассника Васи Мирошниченко знаю.
Я только восемь классов закончила, дальше меня мама в школу не пустила, домашним хозяйством заниматься заставила. Я и в кино в первый раз в семнадцать лет пошла, а до этого ничего, кроме ухода за скотом и кухни, не знала.
У Васи иначе сложилось: он среднюю школу закончил, потом в армию уехал.
Жил он вместе с бабушкой: родители его во время «ежовщины» исчезли — они крупные посты в Москве занимали, — а Вася как раз у бабушки в Крыму отдыхал, о нем забыли.
Васина бабушка ворожеей слыла, — к ней однажды моя мама за помощью обращалась, чтобы отца у Элины отнять. Врачей тогда почти не было, у знахарей и ворожей лечились, поэтому у Пелагеи Максимовны — так Васину бабушку звали — посетители ежедневно толпились, и каждый подарок приносил, так что Вася в достатке жил, не жаловался.
Еще в школе Вася с Ниной Петровой подружился. И на вечера, и в кино — везде они вместе ходили. Нинины родители этой дружбе не радовались — они в райисполкоме служили, и для их репутации знакомство с неблагополучной семьей ни к чему было, — так что Нина или к Васе в гости приходила, или они на Дорткуле в лесу встречались. Там у них даже место свое имелось: пень возле старой сосны.
Вася на севере в армии служил, на подводной лодке. Нина ему письма писала, он отвечал ей, и так у них дело к свадьбе шло. А потом Васе сообщили, что его бабушка умирает и Васю видеть хочет; начальство его отпустило, и успел он Пелагею Максимовну живой застать. Побеседовали, попрощались; Пелагея Максимовна завещала своему внуку крест заговоренный — «оберег» от злых сил — и скончалась. Похоронили ее, и Вася вновь в армию уехал. А перед отъездом весь вечер с Ниной Петровой у старой сосны сидел, в любви объяснялся. И договорились они, что через год, в вечер праздника Ивана Купала — 23 июня — вновь у старой сосны встретятся: Вася как раз демобилизоваться должен.
В молодости время быстро летит; это в старости оно ковыляет и каждая минута — как капля воды в пустыне: вот-вот кончится, последней окажется. Через год распрощался Василий со своим флотским экипажем и домой направился.
Последний месяц писем от Нины он почему-то не получал: тревожился очень, на свидание опоздать боялся, но все сложилось удачно и вечером двадцать третьего июня автобус привез Васю в Карасувбазар. Забежав в опустевший после бабушкиной смерти дом, оставил чемодан, поужинал и на Дорткуль отправился.
Нашел старую сосну, сел на пенок и ждет. Темнеть начинает, волнуется Вася: неужели не явится? Когда слышит: сучья затрещали, а потом и Нина между соснами показалась — красивая, в белом платье, коса на голове кругом уложена.
Вася навстречу поднялся, обнял ее, целует. «Ой, Нина! — говорит. — Какая ты холодная, и лицо белое. Замерзла?». «Да, немножко», — Нина улыбается. Сели они рядом, разговаривают, новостями делятся. Вася о будущей свадьбе заговорил, Нина со всем соглашается: «Ты — мужчина, как скажешь, так и будет». Вася вспомнил, что у него кулек с вишнями есть: купил, когда на свидание шел.
Угостил Нину; сидят, косточки сплевывают. Вдруг Нина говорит: «Вася, совсем я замерзла: можно, тебе на колени сяду и обниму?» — и на Васины колени усаживается. Растерялся Вася от неожиданности: никогда Нина такой смелой не была, — И по неловкости кулек с вишнями на Нинино платье уронил, все выпачкал: «Ох, что наделал!» — испугался. Нина вишни сбросила: «Не волнуйся!».
Обняла Васю за шею и губами тянется, но что-то ее словно оттолкнуло. «Что у тебя на шее висит?» — спрашивает. «Бабушкин подарок, — Вася объясняет. — «Оберег» от злых сил, по се словам, только я ни в какие силы не верю: ни в божественные, ни в нечистые». «Правильно! — поддакивает Нина. — Давай его снимем: атеисту с крестом ходить некрасиво». «Конечно!» — соглашается Вася и начинает крест снимать. Уже совсем снял, а потом вздохнул и обратно повесил: