Я молча снял уже изученное полотно и поставил на пол, дабы коротышка и гоблин с ним ознакомились. Интересно, а как они ходили вообще по галерее? Таскали за собой стульчик или лесенку?
Хм. Если представить, что земля может быть желтой, а небо черным, то выходит, что это есть не что иное, как пейзажи. Испещренная жуткими провалами и зубцами земля, некие странные завихрения - движение масс воздуха, а вытянутые яркие мазки по темному небосводу - пролетающие звезды. Так. А если перевернуть. Мог же дух вверх тормашками развесить любимые полотна?
- После плотного обеда на духа напала тяга к творчеству? - поинтересовался я у молчаливых стен.
Коротышка ногтем поковырял картину.
- Выглядит настоящим... Здесь что-то иное.
- Заклинатель, как и дух, не в силах так менять окружающее пространство, - задумчиво проскрипел гоблин и резким движением проткнул полотно корявым пальцем. - Духи - суть наша кровь. Надо здорово сбрендить, чтобы подобное рисовать. Работа мастера, при этом, прошу заметить, без повторов. А это, молодой человек, стоит многого! Уж поверьте старому ворчуну...
- Вы сталкивались со случаями, когда сходят с ума одинаково? - задрав подбородок к потолку, вопросил коротышка. Не ожидая ответа, продолжил: - Вот и мне не приходилось. А если сравнить эти два полотна, то с уверенностью возьмусь утверждать: разные мастера работали!
Мы, не сговариваясь, подошли к коротышке. Посмотрели на картины. На первый взгляд - много травки было. На второй - спиртного не меньше. Третий - как его, беднягу, не разорвало. На четвертый - был он один, или их было двое: тролль разберет...
- Я не вижу разницы, - признался.
- И я, - подтвердил Свето-Зар.
Старик-гоблин подхватил одну картину и повернул, поставив на ребро. Прислонил ко второй. Еще раз повернул. Отошел. Вынес вердикт:
- До чего дошла прославленная галерея - вешают мусор...
- РРРРРааааа! - проревело где-то далеко за стенами, аж светоч затрясся под потолком, отчего свет забрезжил, и мне на миг показалось, что на картинах все чуть-чуть поменялось.
- Как думаете: дух рявкнул просто так, или ему не понравилось наше отношение к полотнам? - коротышка с удовольствием пыхнул сигарой. Мал ростом - зато нервы какие!
- Хм... интересно... по-вашему, упражнения в сквернословии - наилучшее времяпровождение в нашей ситуации?
- Думаю, что спалить бредовые видения неизвестного автора сродни очищению.
- Огонь, - задумчиво протянул старик-гоблин. - Не долго и задохнуться.
- Или найти выход, - озвучил пришедшую идею. - Сколько мы сидели взаперти - тяжелее дышать стало? Нет. Погребальный костер для полотен может указать нам путь.
- Или мы, если вы ошиблись, просто-напросто задохнемся,- отсалютовал сигарой коротышка.
- Вас это беспокоит?
Коротышка задумался. Пыхнул сигарой, окинул взглядом комнату и принял решение:
- Нисколько!
Быстро в центре комнаты накидали полотна, разломали стул и высыпали целую гору рекламных листиков с резного столика. Кувшин с водой, как неизменный атрибут каждого зала галереи, быстро разошелся по делу: напились и ополоснули руки. Картины, с виду самые обычные, если не присматриваться, показали свое отличие. Сошедшей с рам чесоткой, единственным верным спасением от которой оказалась обычная вода.
Осторожно открыли оставшиеся две двери, разумеется, не став ломиться обратно к оставшимся. В принципе, если бы выход из комнаты был один, затея с сожжением потеряла бы смысл. А так - чем девлары не шутят? Авось дым укажет путь.
Окружили импровизированное кострище и я протянул руку к коротышке.
- Огонек?
Тот молча полез в карман, но Свето-Зар остановил:
- Зачем? Светоч есть чистый небесный огонь...
Шарик, освещающий комнату, подчиняясь безмолвному приказу пухлого адепта ринулся к сваленным в кучу картинам. Неожиданно повисшую тишину нарушил коротышка:
- Нет! Стой!
- Почему? - удивленно уточнил Свето-Зар, повернувшись к коротышке.
- Нельзя взять и так просто сжечь картины. Они заслуживают прощальных слов.
- Фантазии больного духа! - хмыкнув, уточнил я.
- Что это меняет? Ничего. Вы остаетесь самим собой, а, значит, нарушать принципы не представляется возможным... Искусство - плод деятельности. Возвышенной, призванной давать силы верить, надеяться или любить.
- Или бояться...
Коротышка согласно покивал:
- Бывает... Только это не искусство.
- А что?
Пыхнул сигарой:
- Если вас призывают бояться - принуждение. В свою очередь бесстрашие, верность принципам, доверие спутникам - неуязвимость. Усомнились в себе - тотчас проиграли.
- Ситуации разные бывают.
- Хехе... а жизнь-то одна... - захихикал старик-гоблин, жадно прислушивающийся к каждому слову.
- Вы заметили одну особенность этой прелестной галереи? - коротышка с интересом уставился на меня.
- Вы имеете в виду такое удачное расположение?
Коротышка улыбнулся:
- Заметьте - в городе, пронизанном веяниями религиозных течений, иное искусство не в почете. Полотна, не воспевающие божественные сущности, игра с деревом, не намекающая на извечные битвы и споры... И три часа отсиживания задницы в ожидании помощи.
- Следуя логике ваших слов, нам следует вынуть из рам труды неизвестного мастера, и сохранить эти ценности, дабы просветить жителей святого города.
Старик-гоблин захихикал, а коротышка отмахнулся сигарой:
- В этой ситуации достаточно будет и напутственных слов. Например: горите так, чтобы занялись причинные места высшего патриархата славного Туриона.
Я с трудом удержался от смеха:
- Вы не любите храмовых вельмож?
- Люблю. Особенно в непрезентабельном виде побирушек у подножия храмов. Жаль, скидывать илийские шелка желчные старцы не торопятся...
- Сие в корне не верно! - присоединился к беседе Свето-Зар. - Служить богу - величайшая награда и поистине тяжелейшая ноша. Истинный святой, отринув мирские ценности, помогает неокрепшим душам найти путь во мраке тварного существования, ибо иной цели, иначе как достижения осознанности, быть не может!
- Молодой человек, - влез гоблин, - вы сейчас о ком вообще говорите?
- Как это о ком? - растерялся адепт. - О патриархах храмов, сиречь святых, окрепшим разумом и духом, проводников.
- Вы вообще видали их хоть раз?
- Не доводилось...
- Называть святыми крючконосых, пузатых, замотанных в шелка и увешанных драгоценностями хищников - не по-божески. Да и кого в силах наставить помазанник божий, не видавший жизни тварной?
- Не любите вы храмовых светил. И это в святом-то городе! - хмыкнул я.
- Вы пройдитесь по улице мучеников - все поймете...
- Сие есть проявление неверия! Ибо мятущаяся в плену иллюзий душа не может найти пристанища, уверовать в силы высшие, божествам присущие, да застит взор свой неправедностями глупыми. А стоить лишь поверить...
- У меня, молодой почитатель, прошу заметить, несколько иное мировоззрение. И мой взор, как вы заметили, не застит блеск куполов и богатство одежды храмовых служек. Посему я берусь утверждать: не несите околесицу!
- Истинная вера защищает! А вы юлите, вот и вляпались, - Свето-Зар не стал сдаваться.
- Хе-хе... а вы, значит, порхаете? - захихикал гоблин.
- Неверие жителей Туриона всему, выходит, виной, - покачал головой Свето-Зар и сплюнул.
Вот те раз. Уж чего, а подобного сложно было ожидать от пухлого адепта...
- Да перестаньте! - коротышка выдохнул целое облако черного, но при этом совершенно не улавливаемого на запах, дыма. - Если уж на то пошло, то сейчас в галерее как раз и собрались неверующие. Турион же бдит. Нет - чтит! Правда, затрудняюсь перечислить кого. Много их уж больно.
- Хулить святых нельзя! - Свето-Зар задрал подбородок и нахмурился.
- Да кому твои святые нужны. У нас своих вон, почитай, пол города, - заметил старик-гоблин.