Мы бойко рванули через улицу, причем девчонка с легкостью меня обогнала, и я, в роли отстающего, своей тушкой «прикрыл зады». Уже повернув на Кривую, я услышал два громких треска, и из стены ближайшего дома выбило два пылевых фонтанчика. Гномьи пистоли! А, вот оно, значит, как… Держитесь, гады, чтоб вас тролли сожрали…
На самом деле тяжело осваивать нелегкое магическое ремесло практически в одиночку. В Академии огромный выбор книг, разрешенных для выноса за пределы библиотеки, но в основном их все можно свести в три категории: хлам, жизнеописания магов или путевые заметки, научные труды. Первые даже недостойны упоминания, третьи – выглядят чистой абракадаброй, не хватает элементарной базы знаний. И крупицы реальных знаний пока доступны только в огромных, многотомных записках магов. Такое впечатление, что в путешествия каждый брал с собой два или три летописца…
Это все лирика, но однажды я наткнулся на интересное описание рун. Что такое руна? Дурацкий, зачастую совершенно без логики написания, иероглиф. Но у досточтимого Вакра в «Жизнеописаниях» упомянут и иной взгляд: руна – трехмерный рисунок связей управляющего, контролирующего и энергообеспечивающего контура. К сожалению, детальных пояснений не было, так что пришлось экспериментировать. Но ни разу я не решился напитать силой полученную конструкцию.
Прикинув, что Падшим надо пробежать десяток шагов и мы окажемся в очень опасном секторе обстрела, я, без сомнений, представил руну, напитал заклинание силой и направил его себе за спину. Огненная стена (курсовая работа прошлого семестра) и придуманный модификатор сработали так, что я порадовался собственному благоразумию. Жутко грохнуло, завыл ветер, дыхнуло в спину жаром и одновременно засвистели по всей улице выбитые из мостовой камни. Оглянувшись, удивился масштабу удара – весь выход на Кривую будто вскопан, мостовая и стены покраснели, и все заволокло темным и густым дымом.
– Сворачивай! – закричал я бегущей впереди девушке, заметив на пути узкий отнорок. Как приказал мастер-некромант: «Прячьтесь!»
Минут через десять мы окончательно заблудились в хитросплетениях этих улочек. Анни-Лея, заметив, что я нещадно отстаю, сбросила скорость. Забежав за очередной поворот, я остановился.
– Уф-ф-ф! Оторвались! – проинформировал девушку и, еле сдерживая желание вывалить язык и хорошо отдышаться, внимательно оглядел окружающие дворы. Громко сказано – на самом деле просто посмотрел на высоченные заборы. Похоже, тут дороги вьются вокруг каждого дома, ну а участки в седой древности нарезал неподъемный архитектор. Слепые арахны наверняка его носили…
Девушка вопросительно на меня посмотрела. Странная, между прочим: ни тебе криков, слез или других подобных проявлений истерики. Спокойная, собранная, будто с Падшими по пять раз на дню пересекается.
– На задворках, – не покривив душой, честно признался я.
Анни-Лея поморщилась и застыла в ожидании. Я задумался. Назад совершенно не хочется, а буквально через двор дорога снова раздваивается. Да тут и гоблин заблудится!
– Вперед! – принял я решение, не уточнив, в общем-то, куда именно. По ходу дела разберемся.
Что за нравы! В среднем в такое время, под вечер, невозможно пройти и пару метров, чтобы с кем-нибудь не столкнуться, извиниться перед горожанином или обругать слепую троллеподобную обезьяну. А здесь – ни души. Хозяева по домам или на выезде, прислуга поутру побегала по делам, и даже ни одного заблудшего извозчика. А где мальчишки, вечно орущие и внимательно отслеживающие малейшую возможность обокрасть нерадивого прохожего, молящиеся и кающиеся попрошайки, гадалки, молчаливые типы в неброских костюмах? Так и хочется крикнуть: «Люди-и-и! Где вы?»
Последнюю фразу я, похоже, не только подумал, но и произнес, потому как удостоился очень странного взгляда от Анни-Леи.
Плюнув, я решил вот после этого поворота постучаться в ближайшую калитку. Схорониться в любом доме можно, да и разузнать лучшую дорогу у местных. Кстати, в высоком я знаю только Академию, Гильдию, Южное управление и, собственно, мэрию. Куда направиться?
За очередным поворотом не нашлось калитки. Высоченный монолитный забор, явно сложенный в давние времена гномьими мастерами. Огромные дикие валуны, без следов раствора, плотно притертые друг к другу, обросшие десятком слоев мха, лишайника и всякой пакости.
– Хрэшиппэ нэсс! – любимое ругательство гномов-стражей с моей управы, как и все негативное, запоминаются выражения даже на совершенно незнакомом языке. – Кладбище!