Несколько слов о Моисее, которого в семье все звали Мося. Большие очки, крупное красивое лицо, на первый взгляд строгий взгляд, но только на первый. Я даже сейчас помню его голос, чуть-чуть скрипучий. Помню его приезд в Ростов через год или два после отъезда в Москву – сколько было радости. Я даже помню марку, которую он мне подарил, венгерскую, с изображением путника, идущего по заснеженному полю. Должен сказать, что в нашей семье, далеко не аристократической, взаимоотношения детей со взрослыми, тем не менее, были строго регламентированы. Уж насколько мы были близки с тетей Маней, но обращались только на “вы”. А вот с Сусанной и Мосей так не получилось. Сколько я себя помню, я к ним всегда обращался только по имени без добавки тетя-дядя и на “ты”. И они это воспринимали нормально, как само по себе разумеющееся. И эта, как бы формальная, близость еще более укрепляла духовную, человеческую. Ко всеобщему удивлению, такую “вольность” в обращении с Сусанной (Моси к тому времени уже не было) допускали не только Вова и его жена Элла, но и их дочь Леночка. Более того, “Сусанной” называли Сусанну приятели Вовы и даже Лены. Вот так.
В послевоенных сороковых годах прямых поездов или хотя бы вагонов из Ленинграда на Кавказ, а значит, и на Ростов, не было. Совершая поездку в Ростов и обратно, я делал остановку по крайней мере на сутки у Сусанны. Если мой маршрут был из
Ростова, то после того, как мы все укладывались по постелям, начинался неторопливый “допрос” обо всех ростовских родственниках, который затягивался далеко за полночь. Сусанна была не только хорошей матерью, но и удивительной свекровью. Она прожила душа в душу с Эллочкой, а потом уже и с Эллочкиной мамой, своей сватьей, так, как редкая мать проживет с родной дочкой, по моим подсчетам, тридцать лет. Но в Америку она со своими детьми уже не поехала.
II. СОРОКОВЫЕ
Отец
Мой отец, Овсей Моисеевич Штеренберг. У меня сохранилась уникальная “Выпись из метрической книги о родившихся евреях в 1890 году по г. Житомир”. Ни в школе, ни в гимназии он не учился, а, как рассказывала моя мама, сдал экзамены за гимназию экстерном. Мне очень не просто себе представить, как проходило его детство, как, когда и с кем он занимался, готовясь к экзаменам: я не думаю, что его семья могла себе позволить нанимать учителей для изучения такого большого числа и очень трудных предметов, какие изучались в гимназиях. Как учились остальные дети их семьи, я тоже не знаю. Но знаю, что папа был способным человеком.
В Акермане, это где-то в Бессарабии, он получает диплом помощника провизора и там же начинает работать в аптеке. Дальше – разрыв – и он в Ростове. Еще один интересный документ о присуждении ему степени провизора Медицинским факультетом Донского университета в 1920. В каком году отец женится на моей маме – не знаю (моя сестра Инна родилась 22 декабря 1921), но знаю, что уже после женитьбы его мобилизуют в Белую армию, где он работает в госпитале. Идет гражданская война, положение Белой армии на юге России становится критическим. Отца вызывает, как рассказывала мама, какой-то начальник, скорее всего, начальник госпиталя, и говорит – бегите. Папа приходит (или приезжает) в Ростов и остается дома. Совместно с дядей Гришей – приятелем еще по Акерману – организует во дворе дома №10 по Казанскому (теперь Газетному) переулку производство косметики под названием “Санитас”, которое продолжает функционировать и в период НЭПа. (Остатки оборудования и всякого рода наклейки и этикетки фирмы “Санитас” мы, пацаны, находили на чердаках дома до самого начала войны. Я думаю, что если хорошо порыться, то и сейчас там кое-что можно найти).
По окончании НЭПа ”Санитас” ликвидируется. Папа переходит на работу на “Красную Звезду” (вначале артель, а потом завод) – на Верхнебульварной улице, от нашего дома медленным шагом 10 минут хода. Артель выпускала галантерейные товары из “рогов и копыт” домашних животных, а потом по инициативе и под руководством отца наладила одна из первых, по крайней мере, в городе, выработку различных пластмасс и изготовление из них потребительских товаров. Сохранились документы, из которых явствует, что отец был активным рационализатором, многократно за это премировался. Работал он в должности начальника производства, а потом главного инженера.