Фаустус Блэквуд склоняется над книгой из секции «Запрещенные» и отыскивает заклятье позлее да пострашнее. Какая всё-таки замечательная штука, это заклятье невидимости — куда угодно проникнешь, что угодно сделаешь! В червя ее превратить, что ли? Или в резиновую утку? А, может, для начала без запретных заклинаний обойтись, одной Импедиментой — и пусть висит в воздухе хоть столетие?
Ну держись, Зельда Спеллман, вредная бунтующая зазноба, сейчас блестящий Фаустус Блэквуд тебе урок преподаст! Да такой, что на всю жизнь запомнишь!
========== 143. Северус Снейп и Гермиона Грейнджер (modern-au) ==========
Молоденьким девочкам влюбляться во взрослых дядей, чьи волосы уже пленила седина, не пристало. Студенткам неприлично мечтать о собственных преподавателях, как бы умны, образованы и прекрасны они не были.
Но ведь это так здорово — правила нарушать. И Гермиона Грейджер, студентка химического факультета Оксфорда, знает об этом как никто другой.А профессор Снейп — крепкий орешек. Зря она думала, что все взрослые мужчины абсолютно быстро влюбляются в молоденьких девушек и с удовольствием сдаются их очарованию. Либо у профессора Снейпа уже иммунитет выработался за годы работы в Оксфорде, либо милые чаровницы просто не в его вкусе. Многие любят вино, когда оно более зрелое. И вряд ли их можно осудить за это.
Правда, был вариант, что сама она недостаточно старается в его соблазне. Из неё соблазнительница вообще не важная, Гермиона знала об этом всегда, и вся эта история, скорее, драматичная, чем романтическая, только подтвердила её догадки. Нет, конечно, она использовала все приёмы, о которых только смогла прочесть в модных журналах (какую только чушь иногда приходится читать, чтобы достичь желаемого!) и в умных книгах по психологии, но это подействовало мало. Скорее, наоборот, профессор стал к ней значительно строже. И, уж поверьте, это было испытанием не из лёгких, учитывая, что умнейший химик, интеллектуал, он и так был достаточно строг и очень требователен. Теперь Гермиона совсем перестала спать не только из-за кружащейся от любви головы, но и из-за проблем по учёбе с основным предметом, накатывающих, точно снежный ком.
Никакие известные методы, конечно, не действовали, она повторила их по два, а то и по три раза. Но бесполезно. О, это было ужасно, и так горько, что Гермиона была готова не просто локти кусать от досады, но и плакать от разочарования. Разочарование, оказывается, может быть горьким. И двойным. Ведь она не только полюбила далеко не прекрасного принца из сказки, и даже не графа или князя, а он ещё, этот не принц, не граф и не князь, отказывается иметь с ней всяческое дело, кроме учебных, установленных в отношениях профессора и его студентки. Значит, пора было придумывать новые методы, свои, эксклюзивные. Знать бы ещё, что можно придумать!
Обо всём этом Гермиона думала, едва проснувшись утром, и когда жевала невкусную кашу на завтрак, и когда пила безвкусный чай, и когда шла в университет, и даже на первой паре (если бы профессор МакГоннагал, преподаватель зоологии, знала, чем заняты мысли её лучшей студентки на её паре, то выгнала бы незамедлительно). Обо всём этом Гермиона думала уже много дней к ряду, забыв, что нужно спать, и какова еда на вкус. И даже когда сам профессор Снейп окликнул её, приглашая зайти в кабинет, она не переставала думать о том, как не пялиться постоянно на его губы, которые, чем строже и официальнее он вёл себя с нею, тем сильнее она хотела поцеловать.
— Мисс Грейнджер! — повторил он, и от сладкого бархатного тона у неё бабочки взлетели в животе. — Не медлите, будьте добры. Я жду.
Гермиона, вздохнув, прошла в кабинет и замерла, остановившись у порога.
— Я здесь, профессор.
Он бегло оглядел её и усмехнулся — по-доброму, без злости.
— Сегодня день Влюбленных, мисс Грейнджер.
— Да, профессор, — кивнула она, — я знаю.
И мысленно добавила: «Ненавижу этот праздник».
Он склонился, достал из ящика стола небольшую коробку конфет и положил на стол. А сверху — два небольших квадратных листочка. Гермиона сделала несколько шагов навстречу. Он же, продолжая улыбаться, сказал:
— Что скажете, если мы проведем его вместе? Как насчёт свидания в семь вечера в ресторане «Старый замок»? Столик для нас уже забронирован.
========== 144. Санса Старк и Шерил Блоссом (modern-au) ==========
Это Старк. Дочь Эдварда, одного из помощников мера Лондона, влиятельного и принципиального. И зовут её, как и младшую Старк, необычно — Санса. И она — совсем-совсем другая, не понятная, жёсткая и другая.
Это — Старк, и, с тех пор, как она стала учиться в этой школе, Шерил места себе не находит. Она перестала быть её королевой, а юная Санса, так хорошо под милый цветочек косящая, всем вокруг головы кружит. И это чертовски бесит.
Как могло такое случиться? Когда Шерил покупала самые лучшие шмотки, самый крутой телефон, ездила на самой крутой машине, и ловила новинки сезона до того, как они стали мейнстримом, Санса Старк, самая обычная девчонка, без всяких особенных понтов, просто учила в своей провинциальной школе. И вдруг — всё стало иначе. Она пришла — и парни тут же стали падать ей под ноги. Можно было бы конечно списать это на падкость пацанов на новеньких, до тех пор, пока каждый из них в ней не побывает, и Шерил первое время так и делала, думала, что угомонятся. Но время идёт, а они не только не успокаиваются, а лишь сильнее распаляются. Уже и Арчи слюной заливается при виде этой Старк, чтоб её ветрянка поразила, и даже Тони, мать бы её за ногу, постоянно в её Инсте пасётся. А её, Шерил, инста, никому сто лет не нужна. Дожили. Докатились. Представить страшно, что дальше — здороваться перестанут, встречаясь на улице?
Так дело не пойдёт, нет. Пора устранять засранку. И Шерил намеревалась сделать это прямо сейчас, слушая, как стучат каблуки новых туфель от Джейми Чу по паркету.
Она бы вела себя куда более сдержано, если бы не слишком большое количество намёков и знаков остановиться, которые Санса Старк пропустила, сияя белоснежной, мать её, улыбкой на публику. Пришла пора говорить прямо. Потому дверь библиотеки, где сидела рыжая крыса, Шерил буквально с петель сорвала.
Рыжая крыса читает, в книгу уткнулась. Ах, ну надо же, какая забава, оказывается, чтение сейчас снова в моде. Вернулись с восьмидесятые, что ли?
— Привет, — холодно здоровается она, хотя предпочла бы этого не делать — выскочка не заслужила, чтобы с ней здоровались.
— Привет, — говорит Санса, оторвавшись от чтения, и, конечно же, чёрт побери, улыбается мило и прянично. — Как дела?
— Хм, — это нервное, смешок скрыть не удаётся, как бы не хотела, — как удивительно, что ТЫ спрашиваешь.
Санса глазёнками своими так таращится, точно не понимает, почему она пришла и они всё ещё разговаривают.
— Я что-то сделала не так?
Отлично, сама догадалась. И, надо же, даже без подсказок. Наверное, она всё же не настолько тупица, как Шерил о ней думала.
Шерил движется плавно, как и каждая роковая красотка, приближается к Сансе впритык и упирает руки в бока, как всегда делает мама, желая казаться весомой.
— Видишь ли, милая, — пришлось облизать кончиком языка пересохшую помаду, — пока ты не пришла, я делала погоду в этой школе. Мы устраивали крутые вечеринки и умели находить приключения. Шумные тусовки, веселье и радость, много новых открытий. Парни — не без повода, конечно, — оглядывались мне вслед. Ты даже представить себе не можешь, какие испытания тебя ждут, раз уж ты теперь — новая королева школьного Инстаграма. Всегда выбирать только самую крутую одежду, потому что — уж извини, — но эти твои футболочки страшно дурацкие, и долго ты на них не протянешь. Успевать следить за всеми модными трендами, да и за жизнью города, а она у нас здесь быстро меняется. И ещё вечно быть центром тусовок. Можно прямо умереть от нервного перенапряжения. Мне тяжело пришлось упираться этому. Посмотрим, как получится у тебя. Ты ведь не думаешь, что твой новый статус надолго? Придет новая девушка — и всё, каждый переключится на неё. Эффект новизны так действует, но он быстро рассеивается. Так что, готовься к моему нынешнему положению, детка.