Санса снова глазками-пуговками пялится, холодная, как лёд, а потом худеньким плечиком поводит, равнодушной прикидывается.
— Я не собираюсь быть королевой школы. Забирай себе, если тебя так волнует этот титул. Я надеялась, мы будем дружить, а не воевать. И, кстати, если твои друзья общаются с тобой только из-за ультра-модных шмоток и крутых тусовок, то разве они друзья?
Санса встаёт и, растерянно улыбнувшись, спокойно выходит. Как будто все иголки, что впивала в неё, мимо прошли, не задели.
А она, Шерил Блоссом, стоит в углу, совершенно разбитая, и не знает, куда себя деть. С тех пор как Санса Старк появилась в школе, её, Шерил, жизнь превратилась в ад.
========== 145. Харри Холе (“Снеговик”) и Шерлок Холмс ==========
Это серия. Сомнений не осталось. Всё становится предсказуемо скучно — внезапно пропавший ребёнок, позже обнаруженный в одном из мусорных баков по всей Норвегии с вырезанной печенью и без обуви, никаких следов пальцев, ни одной зацепки, даже маленькой тропинки к преступнику.
Это серия. Сегодня третий ребёнок, десятилетняя Мелинда Браун, пропавшая неделю назад в Слотерварте, найдена в чёрном мешке на центральной мусорке, в самом крайнем к выходу баке, с вырезанной печенью, будто её и не было.
Харри сосредоточенно смотрит в пустые детские глазницы, словно ищет ответа: кто же убил тебя, детка, где печень? Харри отводит от заплаканных глаз матери Мелиссы виноватый взгляд — он бы сам предпочёл быть в мусорном баке похороненным, чем еще хотя бы раз в глаза осиротевшей матери посмотреть. Боль там, в омутах, такая, что утопиться можно, умереть.
Харри выходит из морга, так быстро, как умеет, почти бегом, неся на руках ослабевшую и несчастную мать, чью дочь убили, лишили печени и выбросили в мусорный бак. Кое-как догадывается, что надо напоить её водой и попытаться привести в чувства, хотя сам в чувство прийти не может.
Харри движет ощущение, мало понятное кому-то другому. Любопытство. Азарт. Ему до безумия хочется поймать того негодяя, который думает о себе как о Боге. Сказать, что негодяй, и что Бог здесь — не он, явно.
Харри знает, что ему одному не справиться. Он отрицал это после первого убийства, и после второго. Но маленькая Мелинда, черноокая красавица, поставила крест. Ему нужен помощник.
Ему нужен Шерлок Холмс.
Харри берёт в руки телефон, несколько минут смотрит в экран, жмёт на нужные кнопки и медленно подносит к уху…
****
Харри курит больше обычного и выпускает нервно дым в потолок. Трёт сухие ладони друг о друга и старается губы до крови не кусать. Шерлок Холмс, легендарный и великий, прибыл несколько часов назад, не успев осмотреть остывшую и навеки застывшую Мелинду Браун, как на одну жертву больше стало. Маленькая рыжеволосая Сюзи Спеллмэн, теперь навсегда ушла… куда? Её мать верит, что к Богу, а отец не хочет признавать что дочери больше нет.
Харри Холе никогда сентиментальным не был, плакать не умел, не страдать старался. Но сейчас, чёрт возьми, так и хочется страдать, заливаться слезами, точно маленькому ребенку, колотить руками об пол.
Он видел монстров в человеческой личине, задерживал негодяев и беспринципных подонков, которые смеялись ему в лицо даже когда вердикт был максимально строгим. Но никогда еще он не видел подонков, которые элегантно, не оставляя следов, уничтожают маленьких девочек, при этом, судя по всему, съедая их печень. Другого варианта, где может быть печень, даже не рассматривалось.
— Мы, как вы сами понимаете, мистер Холе, имеем дело не просто с талантливым преступником. Мы имеем дело с криминальным гением.
— Да, спасибо, — стараясь, чтобы это не прозвучало так, что он огрызается, — я это сразу понял, сообразительный, вроде. Мысли какие-то по поводу цепочки убийств будут? И так ясно, что действует в перчатках. На том всё.
— Для начала, — Шерлок казался незыблимым, точно скала, — организуйте-ка группу захвата вокруг всех мусорных складов и баков. Если еще не додумались.
****
Становится холодно и жутко. Харри до хруста ломает пальцы, выкуривая сигарету за сигаретой. Хладнокровие покинуло навечно и осталось в далёком прошлом. Харри кажется, что оно никогда больше не вернется. Даже дышать тяжело, будто огромная жаба на груди пригрелась.
Мистер Холмс же, наоборот, потрясающе спокоен, хладнокровен, точно ледокол. Его бы спокойной решимостью лёд колоть. Вторая неделя проходит безрезультатно, все версии, даже самые элементарные, никакой критики не выдерживают, а на окраине Амстердама, в бедном районе, у матери-одиночки пропал сын, десятилетний Квин Кэвинсон.
Харри чувствует себя ребёнком, брошенным акулам на растерзание, а ещё — нулём, пустым местом, серой массой. Итак, теперь под угрозой не только девочки. Теперь преступник и мальчиков убивает. Интересно, отличается ли женская печень от мужской по вкусу? Мистер Холле, разбитый, втягивает в себя коньяк, отвратный, дешёвый, но плевать. Не может унять дрожь в руках, пока снова и снова делает запросы во все клиники по пересадке — вполне возможно, преступник не каннибал-гурман, а практик, который печень на пересадку отдаёт, может, благодетель. Запросы во все клиники летят, точно почтовые голуби в войну, так быстро, как только возможно, у Холле пальцы болят и кожа красная, как будто её розгами били.
— Следы на теле указывают, что печень вырезали финским ножом.
— И да, я не могу быть уверенным в том, что он убивает своими руками.
— И вы, мистер Холле, пришли к такому выводу, потому что…
Холмс бросает мимолётный, но заинтересованный взгляд — первый, осознанный, с момента сегодняшней встречи.
— Труп нужно куда-то выбросить. Все мусорные баки и свалки страны оцеплены и хорошо охраняются. Общественный туалеты, уборные ресторанов и ночных клубов, все туалеты в местах потенциального скопления людей, под видео-наблюдением и переведены в режим усиленной охраны. За это время новых останков нет, а труп есть. Из чего можно сделать вывод, что у преступника есть собственное место краснодля отходов в особняке.
— Да, — подумав несколько секунд, степенно кивает легендарный сыщик, — весьма резонно. Впрочем, есть еще вариант, что у нашего кулинарного монстра есть собственный частный транспорт, в котором он отправляет останки подальше отсюда.
Харри встаёт, хрустнув предательски коленями. Подходит к окну, выглянув в надвигающуюся тьму.
— Что скажете, если мы проверим статистику владельцев частных самолётов в стране?
— Вы читаете мои мысли, мистер Холле. А я, тем временем, позвоню своему давнему знакомому.
Шерлок тянется рукой к телефону, нажимает на дисплей:
— Добрый вечер, Джим. Надо поговорить.
— А, Шерлок, — слышит в трубке театрально-приятный голос, растянутые ноты, — ты уже успел соскучиться по папочке?
****
Джим Мориарти не приехал, нет. Он с помпой высадился в районе полицейского участка. Вышел из самолёта танцующей походкой. Судя по движению челюсти, активно жевал жвачку.
Харри глядел в окно с мрачной обречённостью. Он думал, что за всю карьеру уже повидал всякого. Он садил за решётку мерзких ублюдков, неисправимых тварей, законченных хладнокровных маньяков и просто придурочных мразей. Кое-кого, в пылу гнева, пару раз окунал рожей в дерьмо во время посещения клозета. В целом, заслужил репутацию жесткого ебаря всех маньяческо-психованных ублюдков. Он хотел срать на придуманные ими порядки, ломал их с огромнейшим удовольствием и завидной регулярностью и трахал тараканов в их голове так жёстко, что они, блять, усами шевелить боялись в результате.
Но этот подонок, который пёр в его отделение походкой ебанного короля мира, — это было нечто особенное. Отчпокать эту гниду не выйдет, уж скорее, гнида сама кого хочешь отчпокает. Харри оставалось только офигевать от того, что Шерлок, великий гениальный хваленный-перехваленный нюхач, посмел вызвать отбитую скотину и короля ублюдков сюда. Харри, конечно, слышал, что Шерлок немного странный, но теперь смог удостовериться, что на самом деле он просто ёбнутый.