За последний месяц детектива Холе штормило — от абсолютного глухого равнодушия до желания выть от бессилия. Сейчас он был жуть как раздражён и, глядя на медитирующе-спокойного Шерлока, сидящего в кресле едва ли не в позе лотоса, мечтал лишь так сильно двинуть ему в челюсть, чтобы улетел в свою чопорную старуху-Британию.
Шерлок же был идеально спокоен, холоден, точно айсберг (видимо, он нагло спиздил всё спокойствие Холе) и, Харри мог бы поклясться, что на губах его мерцала улыбка. Как у кота, который бесхозную сметану увидел.
Гроза преступного мира, любезным флиртом заманенный гением следствия Британии, оказался низкорослым щупленьким человеком слегка за сорок, одетым с иголочки от этих всех раскрученных дизайнеров, о которых по телевизору говорят, а Харри срать на них хотел.
— Здравствуй, Джим, — поздоровался Шерлок, встав.
— Привет, детка, — растянув губы в мерзкой улыбке, ответил Мориарти, и стал расхаживать по комнате, точно новые лощенные шмотки разнашивая. — Смотрю, у тебя появился новый дружок?
— Детектив Холе, — процедил сквозь зубы Харри, с трудом сдерживая себя, чтобы не выплеснуть только что налитый коньяк этому денди в харю.
Следующие полчаса двое гомиков, мать бы их за ногу, только и делают, что пиздят о том, о сём, спорят как два старых супруга, доводя и без того раздраженного Харри до бешенства. Он тянется рукой к пистолету и страстно жаждет разбить двоим ублюдкам хари. Желательно — летально. Стрелять он, к счастью, пока не разучился.
От злости скрипя зубами, Харри начинает очередную (третью, кажись) сигарету. Мориарти капризно морщится, как дамочка во время сложного периода, демонстративно-показательно кашляет, и ноющим тоном декларирует:
— Фи, мальчики, как можно гробить свои драгоценные лёгкие такой дешевизной!
— Слушай ты, — Харри плюет смачно через плечо, подходит к ирландскому говнюку, и, схватив его за грудки, трясёт. Обезьяна с гранатой театрально-визгливо ржёт, — рожай быстрее выход из ситуации, тебя пригласили для того, чтобы ты свой гениальный уголовный мозг включал. У тебя пять минут на расколоться. Время пошло.
****
Новая жертва не стала неожиданностью, но стала неприятным сюрпризом. Особенно для Шерлока, который — видимо, впервые в жизни, находился в отчаянии. Отчаянье выражалось ступором, в который он впал. Сосредоточенный взгляд, буравящий всё вокруг, часто зацикленный на одной точке, хруст пальцами, искусанные почти до крови губы.
Сюзи Спеллберг, девятилетняя ученица колледжа для одарённых детей, лауреат музыкальных конкурсов, талантливая пианистка, судя по количеству грамот, висящих на стене в комнате, которая была её детской. Единственный ребёнок своих родителей, уже очень немолодых. Восемь лет жизни прервались от руки маньяка. Печени не было, из следов — только острие ножа, уже не финского, но английского. Позавчерашний рейд полиции и изъятие всех частных коллекций у всех жителей города помог мало. Только орудие преступления сменилось.
Харри лупил кулаком об стену, расхаживая из одной стороны комнаты в другую. Матерился, выдавая каждый раз потрясающие новинки языка и творчества. Хотел убить всех к ебеням, взорвать город, чтобы точно знать, что тогда эти зверства прекратятся.
Четыре месяца следствия. Лучшие сыщики. И даже самый гениальный и продвинутый преступник в мире. А результатов по-прежнему ноль. Не понятно даже, каким образом маньяк отправляет жертв на тот свет. Следов удара в сердце нет. Предположение, что вначале негодяй убивает с помощью яда, а печень вырезает уже у мёртвых. Но следов яда не обнаружили. Никаких. И следов снотворного, как предположил Харри, тоже не было.
Замкнутый круг.
— У меня ощущение, что следующими жертвами будем мы. Он и нашу печень сожрёт и следов не оставит.
Холе выдохнул, нервно стуча по коленям. Он был почти уверен, что Шерлок такого поведения не оценит. Назовёт это пустой истерикой или что-то в этом роде. Краем глаза он наблюдал за детективом, поклялся себе, что, если тот хоть что-то сейчас подобное сделает, даст ему в морду. С ноги. Изо всех сил. Потому что уже очень давно был дико зол.
— У меня есть приглашение на ужин к одному из лучших судебных психиатров. Завтра мы туда идём. И позовите коллег, мистер Холе. Мы имеем дело, пожалуй, с самым опасным, изворотливым и гениальным преступником. И нам нужно подключать того, кто знает таких людей, как свои пять пальцев
****
Доктор Лектер, хозяин ужина, производил впечатление крайне спокойного, уверенного в себе человека и был, вне всяких сомнений, человеком умным.
Они очутились в красивом особняке, сидели за богатым столом из чистого красного дерева, богато накрытым. Черная икра, аппетитное мясо, потрясающие ароматные специи. Запахи, от которых у Холе, к изысканным яствам равнодушного, в животе «Богемская рапсодия» звучала.
Он ел медленно, запивая лакомства дорогим выдержанным коньяком. Говорил медленно, нарочито растягивая слова. Иногда стучал большим пальцем по изысканной скатерти, будто выбивая ритм одному только ему понятной музыки. Он выглядел как король на троне, в белоснежной рубашке и идеально отглаженных брюках сидя на мощном дубовом кресле и смотря на всех со спокойным равнодушием.
— Определенно, коллеги, — слегка облизав верхнюю губу, произнёс доктор Лектер, — речь идёт о маньяке, которому хорошо знакомы проблемы в семье. За более чем двадцать лет практики, могу сказать со сто процентной уверенностью, что преступник — либо вырос в приюте, либо под гнетом деспотичных родителей, проявляющих недостаточно любви и ласки. Его убийства — это месть.
— Это понятно, — Харри набросился на мясной деликатес, к своему стыду, так, будто не ел лет сто, — что нам с этим делать? Мы проверили биографию всех возможных подозреваемых.
— А данные из приютов получили?
Шерлок смерил хозяина ужина высокомерным взглядом, в котором читалось возмущенное: «За кого вы нас принимаете?» и, легко поведя плечом, с холодком в голосе, ответил:
— Проверили всех. Не нашли ничего, крупнее мелких краж и попыток изнасилования. К тому же, мы оцепили аптеки и полиция моментально реагирует, когда кто-либо, даже имея рецепт, покупает препараты, попавшие под подозрения.
Лектер кивнул.
— У меня есть кое-какие мысли по этому поводу, коллеги.
****
Два гения частного сыска лакомились изысканным мясом, вдыхали изысканный букет вина, не подозревая, что знаменитое чутье, феноменальная интуиция и великолепная логика на сей раз их подвели. И что печень, которой они с таким аппетитом лакомились, принадлежит маленькому Дину Томрюсу, десятилетнему артисту балета. И что совсем скоро они уснут, чтобы больше никогда не проснуться.
========== 146. Дин Винчестер и Джейн Смит (“Мистер и миссис Смит”) ==========
Ах она чертовка! Оказывается, пока он денно и нощно, как проклятый, за демонами и прочими чёрными гадами гоняется, себя не жалеет, она, роскошная красавица из его снов, несмотря на то, что уже пять лет как жена ему, людей обычных мочит? Дин поверить в это не может, барабанит по рулю бедной старенькой детки «Импалы» и включает «Highway to hell на максимум. Ну погоди, Джейн! Сейчас он как придет домой, да как задаст трёпку! Жёсткую. В постели. Весь вечер. Чтобы знала, как ему врать.
— Алло, — набрав брата, Дин сердито сопит в трубку и ча-ча-ча на руле выбивает, — ну что, еду домой. Сегодня, наверное, к тебе приду ночевать. В одних трусах. В лучшем случае. Жди!
Ах он паскудник! То есть, пока она, рук своих не жалея, пули в лбы неуправляемых ублюдков и просто сложных личностей пускает, он, оказывается, за всякими ведьмами, чертами, демонами носится. И ведь верит же, что байда из оккультистских книжек существует! Детский сад! Лгал все пять лет, что вместе, лгал безбожно. Она-то врала за неимением выхода из ситуации, а он? От нечего делать! «Дорогая, я груз повёз, стою на британской границе, завтра приеду!», «Милая, мы с Сэмом в Техасе до завтра задержимся!»