Я едва не выронил череп от отвращения. Потом присмотрелся поближе. У черепа был толстый лоб, широкие скулы и квадратные очертания.
Он — или она — принадлежал к народу дварфов. Кто бы это ни был, он умер уже довольно давно — на костях не осталось даже клочка бороды или кожи.
Если мы не поторопимся, то закончим точно так же.
Я положил череп на вершину одной из куч с горлянками, пока Гамлин и Фаррик пытались зашнуровать свои ранцы. Они покосились на него, но ничего не сказали. Были слишком заняты, сопели под весом своего груза. Мне стало интересно, смогут ли они подняться.
Как-то они справились, потея от напряжения. Мне пришлось тяжелее. Даже без ранца весь подъём я провёл со стиснутыми от боли в ноге зубами, пытаясь не потерять сознание.
На вершине нам пришлось прорезать себе путь наружу. Будучи без ранца, который мог бы меня задержать, я перевалил за край первым, протиснувшись через грибную паутину. Я окинул взглядом коридор, который вёл наружу — и увидел, что он целиком заткнут грибами. Мы попали в ловушку!
Я начал кричать об этом Гамлину и Фаррику, но тут произошло нечто странное. Грибок, который закупорил коридор, задрожал и неожиданно умер, оставляя прореху.
В неё шагнула дроу. Чёрнокожая, с тонким лицом, она уставилась на меня со всей свирепостью Владыки Глубин, готового вынести свой вердикт.
Я с трудом поднялся на ноги, второй раз за день уверившись, что сейчас погибну. Булава висела на поясе; для подъёма мне требовались обе руки. Я никак не мог развязать узел вовремя.
Однако вместо того, чтоб напасть, дроу поманила меня вперёд. Так что, хоть я и испугался, я сделал шаг назад, едва не рухнув обратно.
Я слышал, как позади меня пилят грибок Гамлин и Фаррик. Казалось, им важнее было выбраться наружу вместе с грузом, чем поспешить мне на помощь. А может быть, они ещё не заметили дроу.
Я увидел, что у неё нет оружия, нет доспехов. И она по-прежнему не попыталась меня атаковать. Да и выглядела не так, как дроу. Женщины-дроу высокие, но эта казалась как будто вытянутой, со странными суставами. Её белые волосы торчали на голове, как старое сено, но больше всего меня беспокоили её руки. Они были совершенно неправильными; только три пальца, крайние два больше похожи на крюки, средний прямой, и все — увенчаны когтями.
Неожиданно я понял, кто она такая. Вовсе не дроу. Душа, похищенная в момент смерти, днями или годами — или веками — сохранявшая тепло в холодных объятиях Бейна, и породившая новую форму, совершенно не похожую на то тело, в котором обитала ранее.
Она кивнула, как будто услышала мои мысли.
— Поможешь мне, Даффид? Похоронишь хотя бы частицу меня?
Я спросил, откуда она знает моё имя. Я оставил его, когда покинул Разлом. Его не знали даже Гамлин и Фаррик.
Она коснулась когтем груди.
— Железная Звезда, — прошептала она. Потом указала на меня. — Железная Звезда.
Я задрожал, когда осознал, что нам суждено было встретиться. Как и я, она была… перекована. Но не Морадином. Вместо этого её облачили в форму народа, который любой дварф атакует, едва завидев.
Бейн пошутил над ней более жестоко, чем Вергадайн надо мной.
— Поможешь мне? — повторила она.
Я облизал губы. Помочь ей — означало спуститься обратно в шахту. Если бы на дне лежало тело Гамлина или Фаррика, я не медлил бы ни секунды. Но она была мне чужой.
Я смотрел на ревенанта, думая, какой женщиной она была при жизни. Оплакивала ли её родня, или она была изгоем без клана? Честной или обманщицей? Потом я понял, что могу задать такие же вопросы о себе.
Неважно, какой она была. Дварфы своих не бросают.
— Ты заслуживаешь лучшего, — сказал я. — Я позабочусь, чтобы ты это получила. Клянусь бородой Морадина, я позабочусь, чтобы твой череп как следует похоронили.
Её рот растянулся в тонкой улыбке. Она повернулась и нажала на участок стены. Распахнулась скрытая дверь. За ней была лестница, ведущая наверх. Оттуда хлынул сладкий воздух. Очевидно, это был путь обратно на поверхность. Мы пропустили его.
Я спросил, собирается ли она вывести нас.
Она покачала головой.
— Я не могу упокоиться, пока не будут найдены все мои оставшиеся кости, — сказала она мне. — Когда Дельзун пал, орки разбросали их повсюду — последнее оскорбление моего народа. Но однажды я их найду.
— Дельзун! — недоверчиво повторил я. — Но это было… сколько ты уже ищешь?