– Леня-я, пиши-и!
Тетка вернулась в комнату. Воздуха ей не хватало, и каждый вздох больно отдавался в груди. И тут она услышала, как в доме хлопнула парадная дверь. Она знала этот звук, означающий, что кто-то идет, и встрепенулась: «Леня возвращается». Послышались шаги – медленные и тяжелые: «Нет, это не он». Шаги приближались и остановились у двери.
– Кто там? – спросила Тетка.
– Я, Нюта! – голос был хриплый, уставший, но очень родной.
– Это же Коля, Коленька, муж! – воскликнула она.
Руки ее дрожали, и она, как слепая, стала искать крючок, чтоб открыть дверь, и распахнула ее настежь. Сквозь слезы она увидела его, заросшего щетиной и улюбающегося. Из ее груди вырвался крик счастья:
– Ты пришел! Живой! – казалось, что эти слова разнеслись по всему свету.
– Ну что же ты, что ты, Нюта. Видишь – здоров, зачем же плакать? – гладил он ее вздрагивающие плечи. От нахлынувшей радости Тетка долго не могла прийти в себя.
– А где же Леня? – неожиданно спросил муж. Тетка взглянула на него, словно он этими словами причинил ей боль.
– Уехал предприятия восстанавливать, на год!
– Вот он какой. Тружеником страны стал. Так им надо гордиться, Нюта! – успокаивал он ее.
Спустя какое-то время Леня прислал письмо. Оно начиналось так:
«Здравствуйте, тетя». Слово Тетя было зачеркнуто и над ним написано «Мама».
Далее он рассказывал, что работа ему нравится, все у него есть, просит за него не волноваться и что скоро пришлет маме первую зарплату. Тетка медленно еще раз прочитала письмо, глаза ее стали влажными. Она всхлипнула: «Какая я стала слезливая, даже от радости плачу» – и пошла показывать письмо соседям. Скоро весь двор знал Теткину радость. Когда пришел муж, она, не дав ему раздеться, наизусть рассказала, что написал сын Ленька в письме. Муж прижал ее к себе и сказал:
– Вот, Нюта, у нас появился еще один сын!
Голубь мира
Эту историю мне рассказал человек, отец которого защищал Родину во время Великой Отечественной.
Шли последние месяцы войны. В одном из боев они освобождали занятый врагом дом. Противник ожесточенно защищался. Вся земля вокруг была усыпана осколками снарядов, битым кирпичом, перемешанным с грязью и черной копотью, и на этом фоне одиноко прыгал и не мог взлететь белоснежный голубь. Солдат Иванов, бывший на гражданке азартным голубятником, увидев мучения голубя, пополз ему на выручку.
– Куда ты?! – кричали ему солдаты из-за укрытия. – Подстрелят тебя.
Иванов ничего не слышал, даже не замечал свист пролетавших рядом пуль, – он упрямо полз к голубю. Добравшись, он взял его в руки и пополз обратно. Ни один выстрел не был произведен со стороны врага в это время – так они зауважали бесстрашного солдата.
А Иванов, будучи в безопасном месте, осмотрел голубя, поправил ему вывихнутое крылышко, наложил прутик и завязал жгутиком. Солдаты, кто как мог, тоже старались принять в этом участие. Тут послышалась команда «В атаку, вперед!» Иванов, засунув голубя за пазуху гимнастерки, вместе со всеми пошел в бой. Дом был освобожден.
После боя построил старшина всех солдат в шеренгу, посмотрел, пересчитал и увидел, что у Иванова гимнастерка сильно оттопырена:
– Что это такое у тебя?
– Голубь мира, – отвечает солдат.
Старшина удивился, а потом попросил показать. Иванов поднял гимнастерку, и все увидели голубя – прижался, сидит тихо, видно, тепло ему, да и крылышко перестало болеть. Погладил старшина голубя и скомандовал:
– Отдать повару!
Только хотел солдат крикнуть, что не отдаст, как старшина, увидев в глазах солдата испуг, сказал:
– Ты, Иванов, меня неправильно понял. Пусть голубь пока поживет у повара, там спокойнее и корм есть.
Отдал Иванов повару голубя, тот погладил его, уложил в коробку и, улыбнувшись, сказал: «Пусть живет!»
С этого дня каждый раз, как только солдаты располагались на отдых, Иванов приходил проведать своего голубя, а тот, словно узнав своего спасителя, громко курлыкал. Иванов снял с голубя повязку, и тот даже крылышками взмахнул. «Ему еще рано летать, – подумал Иванов, – пусть подождет до следующей встречи.» – и прикрыл коробку, чтобы голубь нечаянно не выпорхнул.
А на следующий день объявили конец Войны.
Иванов взял белоснежного упитанного голубя, встал в строй и перед всеми солдатами выпустил! Вначале голубь летал возле Иванова, словно не хотел улетать, затем резко взмыл вверх. Помахал крыльями всем солдатам и скрылся. Тут разнеслось громкое раскатистое «ур-ра! ур-ра!», отдаваясь далеким эхом: «Ми-р! Ми-р!»
После демобилизации Иванов вернулся в родное село и однажды увидел, как над его домом кружится белый-пребелый голубь, очень похожий на того спасенного голубя Мира. Кажется, он даже услышал радостное и знакомое курлыканье.