Историк
«Мне все обрыдло. Этот летающий гроб, коридоры, пульты, свет этот рассеянный, неизвестно, откуда. Кают-компания, где сибаритствуют эти идиоты, кошмарная консервированная пища, и даже зелень, которую выращивает наша дурочка в боксе, названном почему-то оранжереей, так вот, эта зелень… Но самое ненавистное для меня место — мой отсек. Он мне даже более ненавистен, чем дежурства по станции. Я не люблю звезд, хотя это противно природе человека. И когда сидишь в рубке, а сквозь купол видны периферийные туманности, и по инструкции нужно выборочно «брать» их на экран и запускать в бортовой компьютер, мне хочется выть. И я вою! Но волею судеб, наш комиссар отстранил меня от всех этих бредовых бдений и до ближайшего сеанса анабиоза заточил в каюте, объявив домашний арест, и теперь я сосредоточен исключительно на ненависти к своему отсеку. Это совершенно убогое помещение, несмотря на то, что со мной мои книги, кассеты, альбомы и еще кое-что, о чем не должны знать эти маньякошизоиды. Первопроходцы эти. Наш звездолет, наша долготерпеливая станция, гениальное творение человечества, наш странноприимный дом, начиненный кристально чистыми членами экипажа, готовыми положить жизни на соответствующий алтарь. И только я, никчемный историк, по кошмарному стечению обстоятельств заточенный в этот галактический катафалк, не хочу и не могу. И раз за разом они отправляют меня в анабиозную ванну, и я в полной отключке провожу годы и годы!!! А потом свеженький и годный для свершений, выталкиваюсь автоматами в жизнь. Это значит — опять какая-нибудь планета, там маются гуманоиды. И сразу начинается цирк.
Мы становимся на стационар, модули хищно отделяются от станции и начинают облет планеты.
Если там уже есть голованы, изобретатели, спутники, заводы и естественно, пролетарии в разных стадиях, мы ведем себя осторожно. Тщательно собираем информацию, перехватываем телепередачи, крадем образцы космотехники, бывает, высаживаемся под покровом ночи. Потом все классифицируется, обобщается, делаются выводы и предположения, а потом мы «делаем ноги».
Затем, после окончания операции, все, что мы сделали, все данные кодируются, заряжаются в аппарат, а это, знаете ли, неплохая штука, я его уважаю, так вот, нажатие клавиши, вспышка, и все… Как-то там сворачивается то ли время, то ли пространство, то ли все разом, и уже операторы на орбитальных станциях копаются в наших Вестях и вскорости Совет решает, как быть с новой, пойманной планетой.
А лично я нужен здесь, как специалист. Чтобы на месте дать экспресс-анализ, так как в истории мироздания они — ни уха, ни рыла. Ни шиша не смыслят.
Насколько я понимаю, в этом секторе тоже пусто. И скрашивая существование мыслями о вечном, мы все бай-бай. В анабиованну. Когда я в прошлый раз сделал попытку уклониться, комиссия подвергла меня шокотерапии и отстранила от дежурств. Это и некоторые другие прегрешения означают, что по возвращении на Землю я буду судим Советом. Вся компания спит, а я слоняюсь по кораблю год или даже несколько. Кто же это потерпит? Впрочем у меня была цель».
К середине XXI века человечество не представляло из себя ничего особенного. Технократия наконец-то возобладала, военные конфликты пресекались в зародыше, жизнь в мировом сообществе отличалась сбалансированностью во всех сферах. Катастрофический прирост населения был приостановлен. Научные открытия позволили накормить всех и даже сделать всех равноправными в некотором роде. Совет с помощью мощнейшего компьютерно-коммуникационного центра ежедневно корректировал ситуации, чреватые чем-либо… Всеобщая компьютерная грамотность не оставляла времени на пустые нравственные изыски. Как и предсказали ученые, книги полностью исчезли, покуда оставаясь в памяти самых почтенных жителей сообщества. Со всеми достижениями мировой культуры можно было ознакомиться в информатеках. Постоянно совершенствующиеся компьютерные системы не оставляли пустого времени ни у кого. Каждый должен был знать новые разработки и принципы общения с машиной. Это было необходимо. Машины самосовершенствовались настолько успешно и быстро, что ежевечерне вся планета, все колонии, станции и корабли в дальнем космосе принимали сводку изменений и таблицы вариантов и инструкций. Иначе люди не смогли бы передвигаться по планете и в пространстве, получать пищу и необходимый комплекс услуг. Ситуация могла бы стать угрожающей, но Совет пока держал контрольный пакет у себя. В случае компьютерного кризиса должна быть задействована дополнительная резервная армия мыслящих механизмов, которая дублировала бы функции вышедших из-под контроля андроидов и мозговых центров.
«Я вспоминаю рожи членов комиссии, когда со своим сундучком явился за неделю до отлета в центр.
— Кто это есть?
— Это есть историк экспедиции.
— Если он есть член экспедиции, он очевидно должен быть одет, как следует члену экспедиции.
— Видите ли, согласно пункта 8 свода II, для этой категории служащих сообщества допускаются некоторые отклонения.
— А вообще, зачем им историк? И что такое историк?
—Согласно пункта 6 закрытого свода III, историки вводятся в состав экспедиций решением Совета и подотчетны только ему. Это в случае, если на корабле нет Советника. В данном случае он есть, но, естественно…
—Тем не менее, он не внушает мне доверия.
—Советнику разрешено применять к этой категории служащих сообщества ограниченный шок, для чего должно собрать комиссию и…
—А в случае крайней опасности?
—Несмотря на крайнюю психологическую неустойчивость, историков уничтожать запрещается. Это функция Совета.
—Жаль. Этот тип… Кстати, что это на нем надето?
—Это специалист по определенным общественно-временным группам. Он одет в земную одежду того времени, которая приблизительно соответствует одежде некоторых цивилизованных государственных сообществ определенных временных интервалов. Так ему легче сосуществовать. Меньше интеллектуального дискомфорта.
— Послушайте, историк. Как называется это все?
— Ваша светлость?
— Ваша, что?
— Это обращение…
— Как называется то, что на вас?
— Шляпа. Кожаное пальто.
— Но почему нельзя в человеческой одежде? Так же удобней. Ее же не дураки выдумали?
— У меня есть право быть дураком.
— Прошу уведомить Советника о потенциальной опасности этого типа. Я догадываюсь, что нас ждет с ним. Историк. Кожаное пальто. Сундучок. Так-то вот. Вызовите следующего. Кажется, там штурман? Ваш номер, штурман!»
Немногие знают, что Совет был образован сразу после некоторых событий в середине XX века. Очень немногие знают это. Именно к тому времени относятся находки инопланетной техники под арктическими льдами. Инопланетные аппараты оставались там со времен палеоконтакта и, как знать, не были ли эти льды рукотворными. Те, кто когда-то посещали Землю, после катастрофы не смогли ликвидировать вещественные доказательства своего визиты. Но смогли их надежно спрятать. Тем не менее, все последующее время они следили за развитием цивилизации, не допуская излишнего любопытства земных интеллектуалов и праздно шатающейся по планете публики, каким-то образом выпавшей из грандиозного процесса строительства новой Эры.
После обнаружения инопланетных аппаратов между Советом и мирами, жуткими и прекрасными, был немедленно установлен контакт. Никакой утечки информации. Совет стал получать в обмен на стратегическое сырье научные разработки иной цивилизации. Это послужило естественным и существенным толчком для развития земного социума. Открытия, допущенные к эксплуатации и не могущие причинить вреда прямого или косвенного, выпускались из «кувшина» по разрешению Совета. Тайные знания давались путем телепатического воздействия на людей, не обязательно ученых. Таковы были скрытые пружины эпохи гениальных дилетантов. Дилетантизм может дать результат, но не в массовом масштабе.
Тем не менее, игра продолжалась. Что являлось для держателей банка сырьем, оставалось загадкой. Впоследствии все допущенные к этой проблеме, независимо от заслуг перед сообществом, погибли при невыясненных обстоятельствах. После гибели цивилизации-партнера от мгновенных и страшных воздействий некоего фактора и одновременного исчезновения всех ее станций и зондов, которые, видимо, были фантомами, было принято решение об отправке экспедиций для выяснения всех причин и следствий. Помимо того, согласно информации, полученной ранее, существовали другие обитаемые миры. Но точные координаты этих планетных систем Земле никогда представлены не были.