48. Дьявол, противник рода человеческого и мира, не отступившись от нападок на императора, убеждал его сыновей с помощью козней своих споспешников, что отец хочет их совсем погубить; а то, что он со всеми был очень мягок, и не мог причинить подобного зла своим детям, не принималось в расчет. Но так как добрые нравы портятся от общения с дурными и твердый камень часто точит слабая капля воды, все, наконец, сошлись на том, что сыновья императора соберут войска, сколько смогут, и воззовут к папе Григорию, прикрываясь тем, что только отец и должен помирить сыновей, а затем и правда об этом деле воссияет. Император, напротив, приехал в мае в Вормс с сильным войском и там долго обсуждал, как ему далее поступать. Он направил послов, епископа Бернарда и остальных, убедить сыновей вернуться к нему. И папу римского он увещевал: если к нему явятся его люди, как это делалось раньше, почему бы ему не воспретить обращаться к себе после такого промедления? А когда повсюду распространился правдивый слух о том, что папа римский пожелал сковать как императора, так и епископов оковами отлучения, а если кто не станет повиноваться его и сыновей императора воле и дерзнет признать главенство императора и епископов, ему лучше не желать подпасть под его власть, ведь если придет к отлученному, уйдет отлученным, как и предписано авторитетом древних канонов. Наконец, в праздник св. Предтечи Христа Иоанна все собрались в месте, которое из-за того, что там свершилось, покрыто бесчестьем и называется Лживое поле[198]. Так как те, кто клялся императору в верности, обманули его, место, где это произошло, сохранило в своем названии память о дурном деле. Когда обе стороны находились неподалеку, расставив войска, готовые взяться за оружие, пришла весть о приезде папы римского. Когда тот приехал, император, бывший при войске, принял его с меньшим почетом, чем подобало, полагая, что сам приготовил себе такую встречу тот, что приехал к нему необычным образом. После того как папу отвезли в лагерь, он принялся доказывать, что пустился в путь только из-за того, что про императора говорили, будто он враждует со своими сыновьями, и поэтому он хочет помирить обе стороны. Выслушав сторону императора, он остался с ним на несколько дней. А когда император отослал его к сыновьям, чтобы заключить мир, ему не позволили уйти, как было велено, так как почти весь народ был частью отвлечен подарками, частью соблазнен посулами, а частью напуган угрозами, и стекался к ним и их спутникам, подобно потоку. Столько войска отовсюду сходилось и покидало императора, до того возросла измена, что в праздник св. Павла чернь угрожала совершить нападение на императора, чтобы подольститься к его сыновьям. Не в силах противостоять, император предписал сыновьям не подстрекать к грабежу и избиению людей. А они, в свою очередь, велели, чтобы он пришел к ним, оставив лагерь, а они как можно раньше выйдут ему навстречу. Когда они встретились, император стал уговаривать сыновей, которые спешились и подошли к нему, чтобы они в память о своих обещаниях сохранили ему, его сыну и жене без ущерба то, что некогда обещали. Они согласились, облобызали его и отвезли в свой лагерь. Когда он приехал туда, привезли его жену и определили в шатер Людовика. А его самого Лотарь отвез к себе вместе с Карлом, еще ребенком, находившимся в колыбели. После этого народ связали присягой и разделили империю на три части между братьями. Жена отца, принятая королем Людовиком, была отправлена в ссылку в итальянский город Тортону. Папа Григорий, узнав об этом, вернулся в Рим в большой печали, а двое братьев вернулись — Пипин — в Аквитанию, а Людовик — в Баварию. Затем Лотарь, который принял отца и держал его при себе под особой стражей, приставив к нему всадников, приехал в город Марленхейм, задержался там, насколько ему хотелось, и распоряжался, как ему казалось нужным, затем отпустил народ, назначив съезд народа в Компьене, перевалил через Вогезы у монастыря св. Мавра и прибыл в город Медиоматрикум, который иначе называется Метц. Оставив этот город, он миновал Верден и приехал в Суассон, а там велел отца содержать под стражей в монастыре св. Медарда, а Карла доставить в Прюм, но в монахи не постригать; сам же занялся охотой, пока осенью, к 1 октября, как было установлено, не приехал в Компьен, взяв отца с собой.