(22) Оттуда прошли за два перехода семь парасангов и прибыли к морю в Трапезунт, город у Евксинского Понта, населенный греками, колонию Синопы 265в стране колхов. Там оставались дней около тридцати, разместившись по колхским деревням. (23) Оттуда делали вылазки и разоряли Колхиду. Жители Трапезунта продавали войску, что нужно, они приняли греков радушно и подарили им коров и быков, и вина, и муки. (24) Они хлопотали и в пользу колхов — своих соседей, по большей части живших на равнине, и в подарок от тех тоже присланы были коровы и быки.
(25) Потом приготовили обетное жертвоприношение: ведь греки получили довольно быков, чтобы заклать их Зевсу Спасителю и Гераклу Путеводному и остальным богам, которым принесли обет. Устроили также и гимнастическое состязание на той горе, где разбили стан. Подготовить место для бега и быть распорядителем состязаний должен был по общему выбору спартанец Драконтий, который еще в детстве был изгнан из отчизны за то, что ударом кривого кинжала ненамеренно убил другого мальчика.
(26) Когда жертва была принесена, шкуры передали Драконтию и велели ему вести людей туда, где он назначил быть бегу. Он указал то место, где они стояли. «Вот этот гребень, — сказал он, — лучше всего годится, чтобы бежать, куда будет угодно». — «Но как же можно бороться на такой твердой, утоптанной земле?» — спросили его. И он ответил: «Тем больнее будет упавшему!» (27) На один стадий бежали мальчики, большею частью — дети пленных, на длинное расстоянье — больше шестидесяти критян; прочие состязались в борьбе, в кулачном бою, в двоеборье, так что зрелище получилось прекрасное. Народу сошлось много, и так как среди зрителей было немало гетер, рвение к победе выросло. (28) Было и конное ристанье: надо было пустить коня по склону, загнать в море, повернуть и подъехать обратно к алтарю. На спуске многие катились кубарем, а на подъеме, очень крутом, лошади едва переставляли ноги. Кругом стоял гам и смех и слышались ободряющие крики.
I. (2) После этого греки собрались, чтобы посовещаться о дальнейшем пути. Первым встал Леонт из Фурий и сказал так: «Что до меня, воины, то я устал собирать кладь, идти, бежать, нести оружье, шагать в строю, стоять в карауле, сражаться и хочу, раз уж перед нами море, дальше плыть, позабыв о трудах, и прибыть в Грецию лежа, как Одиссей». 267(3) Услышав это, воины зашумели, что он дело говорит. И еще один говорил то же самое, и все выступавшие. (4) Потом встал Хейрисоф и сказал так: «Есть у меня, воины, друг Анаксибий, — он как раз и начальствует над флотом. И если вы меня пошлете, то я надеюсь прийти к вам с трехрядными и грузовыми судами, чтобы на них мы уехали. А вы, если вам угодно плыть, дождитесь моего возвращения». Услышав это, воины обрадовались и постановили, чтобы он отплыл поскорее.
(5) После него встал Ксенофонт и сказал вот что: «Итак, Хейрисофа мы посылаем за кораблями, сами же остаемся его ждать. А что нам за время ожиданья впору будет сделать, об этом я сейчас скажу. (6) Во-первых, продовольствием нам нужно запастись на вражеской земле: здешних товаров нам не хватает, да и покупать их не на что никому, кроме разве немногих. Страна эта для нас вражеская; значит, если вы отправитесь за добычей без должной осторожности, не выставив охраны, то вам грозит опасность многих потерять убитыми. (7) Я считаю, продовольствие нужно добывать так, чтобы всем вам остаться невредимыми; делая набеги по всем правилам, а не шатаясь кругом. Нам же надо взять заботу об этом деле на себя». Так и было решено. «А теперь послушайте вот что. (8) Некоторые из вас будут отправляться на добычу. Я думаю, вам лучше говорить заранее, кто отправляется, и указывать, куда, чтобы мы знали и число ушедших и оставшихся и вместе с ними подготовили все, что понадобится, и, если придет время подать помощь, знали, куда ее посылать. И если человек незнающий что-нибудь затеет, мы ему дадим совет, попытавшись разведать силы тех, на кого он пойдет». И это было решено. (9) «Имейте в виду еще одно: враг волен нас тревожить набегами, и он будет прав, делая нам зло: ведь мы захватили его достояние. Потому-то он и стережет нас, заняв высоты. Мне кажется, надо выставлять стражу вокруг нашего стана: если мы по очереди будем нести стражу и глядеть во все глаза, то враги не так легко смогут за нами охотиться. И поразмыслите еще вот о чем. (10) Если бы мы наверняка знали, что Хейрисоф приведет с собою довольно кораблей, того, о чем я намерен сказать, не понадобилось бы. Но так как это еще не ясно, мы должны, по-моему, попробовать добыть суда на месте. Если Хейрисоф вернется с кораблями, тогда у нас будет — вместе с добытыми здесь — больше судов для отплытия; если он их не приведет, мы отправимся на здешних. (11) Я вижу, торговые суда проплывают здесь часто. Если мы выпросим у жителей Трапезунта военные корабли, то будем приводить те суда к себе и стеречь их, сняв с них кормила, пока не наберется достаточно, чтобы всех нас увезти. Тогда, может быть, у нас не будет затруднений с перевозочными средствами, которые нам нужны». И это тоже было решено. (12) «Но подумайте и о том, что правильпо будет на общий счет кормить всех, кого мы приведем, столько времени, сколько они тут из-за нас пробудут, и договориться с ними о плате за перевоз, чтобы и им, и нам была выгода». И это было решено. (13) «И еще мне кажется, если нам не удастся добыть сколько нужно кораблей, то следует добиться от приморских городов, чтобы они сделали проходимыми дороги, которые, по слухам, теперь непроходимы; они нас послушаются, и из страха, и из желанья от нас избавиться».
(14) Тут поднялся крик, что не нужно идти пешком. И Ксенофонт, поняв все неразумье войска, голосовать не предлагал, а убедил города расчистить дороги по доброй воле, говоря, что они тем скорее избавятся от греков, чем удобнее будут дороги. (15) От жителей Трапезунта греки получили пятидесятивесельный корабль, над которым поставили начальником Дексиппа, из неполноправных лакедемонян. 268Но он, заимев корабль, и не подумал добывать для войска суда, а бежал за пределы Понта. Однако позже он за это поплатился: за какие-то темные дела во Фракии у Севта он был убит лакедемонянином Никандром. (16) Получили еще тридцативесельный корабль, над которым поставили начальником афинянина Поликрата; и он, сколько захватывал судов, все приводил к греческому стану. И если был на них какой груз, его выгружали и стерегли, чтобы все было цело, а на судах плавали вдоль берегов. (17) Тем временем греки ходили и на добычу, и одни приносили хоть что-то, другие — ничего. А Клеэнет, который, кроме своего отряда, повел еще один, сам погиб в неприступных местах и погубил многих воинов.
II. (1) Когда невозможно стало добывать продовольствие так, чтобы в тот же день возвращаться в свой стан, Ксенофонт, взяв проводников из жителей Трапезунта, повел половину войска на дрилов, а половину оставил стеречь стан, потому что колхи, выгнанные из своих жилищ, собрались во множестве и, заняв высоты, стерегли греков. (2) Жители Трапезунта не повели Ксенофонта туда, где легко было запасти продовольствие, потому что там жили их друзья, зато охотно повели его на дрилов, от которых им самим приходилось плохо, в места гористые и труднопроходимые, к людям, самым воинственным на побережье Понта. (3) Когда греки пришли на горы в их страну, дрилы все те места, которые, на их взгляд, можно было занять, сожгли, а сами отступили. И добыть ничего нельзя было, — разве что свинью или быка или другую скотину, спасшуюся от пожара. Дрилы все укрылись в одном укрепленном месте, бывшем их столицею. Вокруг него шел овраг необычайной глубины, и подступы к укрепленью были трудны. (4) Копейщики, ушедшие вперед на пять-шесть стадиев, переправились через овраг и, увидев множество овец и всякого добра, кинулись на укрепленье, а за ними множество воинов, вооруженных дротиками и также вышедших за продовольствием. Таким образом за оврагом оказалось больше двух тысяч человек. (5) Когда им не удалось с бою взять укрепленье — ведь оно было окружено широким рвом и насыпью с частоколом и деревянными башнями, — они начали отступать, и тут-то враги на них напали. (6) Бежать они не могли, так как спуститься в овраг от укрепленья можно было только по одному, и послали за Ксенофонтом, шедшим во главе латников. (7) Посланный пришел и сказал, что укрепленье полно всякого добра, но захватить его нет возможности, потому что оно очень сильно. И отойти нелегко: враги делают вылазки и нападают, а дорога назад трудна.