Среди почетных гостей был и полковник Рафаэль, известный в качестве ближайшего советника и сподвижника президента Лео, а значит, имевший репутацию человека, с которым лучше не ссориться. Но как многие подобные люди, он большую часть времени, а тем более в такой приятно расслабляющей обстановке, был светски любезен и ослепительно улыбчив. Тот, кто имел несчастье увидеть полковника в другом настроении, обычно уже не мог ни с кем впоследствии поделиться впечатлениями. Впрочем, на презентации в театре главной проблемой для тех господ, кто отнюдь не желал себе проблем, являлось присутствие любовницы полковника Рафаэля.
Указанная дама гордо носила имя Клеопатра («для друзей я — Клео, мы же будем друзьями, верно?»), трудилась одновременно на поприще сериальной актрисы, ведущей собственного телевизионного шоу и сочинительницы исторических романов. Последнее привело к тому, что из Аргентины эмигрировали почти все литературные критики.
И конечно, если кто-то не оказывал ей должного внимания как женщине и творческой личности, Клео была способна всерьез обидеться — и пожаловаться!.. А при малейшей передозировке указанного внимания, особенно первой его части, мог прийти в дурное настроение уже сам полковник.
А почему, собственно, в приличном обществе возник такой нездоровый интерес к истории, которую многие если и изучали в колледжах и университетах, то на лекциях чаще всего целовались с подружками, распивали с друзьями и кидались бумажками в различные импровизированные мишени? Так ведь у каждого из нас есть своя история — шевелящиеся в шкафиках скелеты. Ну а групповая история требует группового внимания. И правильного выбора исторического ракурса. И мудрых корректировщиков. Впрочем, «корректировать» — никто не говорил. Говорили «оптимизировать» или даже «позитивировать», ведь именно возрастание позитива в обществе значилось на официальном сайте Фонда в разделе «миссия Компании», и было особо упомянуто в качестве главной цели внедрение новой программы — «Формирование как светлого будущего, так и светлого прошлого».
Темой презентации была выбрана, что логично, история открытия европейцами обеих Америк, а точнее — устья Ла-Платы и побережья Аргентины. Для начала достопочтенным гостям было предложено самостоятельно посмотреть, какую информацию об этом можно выловить во Всемирной Паутине.
По всему залу замерцали планшеты и айфоны.
Немного сырого материала
История вообще лучше всего сохраняется именно на шкурах! Вашу шкуру, сеньор!
Как гласят слишком прямолинейные путеводители, современная история Аргентины началась с трагического происшествия — в 1516 году испанец Хуан Диас де Солис, первым высадившийся на берег реки Ла-Плата, был захвачен местными индейцами, убит и съеден. Прямо на глазах других благородных идальго, так и не решившихся рискнуть своей шкурой для спасения хотя бы тела товарища и поэтому оставшихся безымянными. Прошло еще двадцать лет, и следующий отважный испанский аристократ, Дон Педро де Мендоса, решил освоить эту территорию и основал Буэнос-Айрес. Это было не просто — большинство его спутников погибли от рук индейцев, остальные умерли от голода, но зато поселение уцелело…
В чем же было дело? Может, концепция у первооткрывателей была не та? «Мы принесли вам благо, и вы должны за это отдать свое благо»? Конечно, местное население состояло из племен-кочевников, которые промышляли на жизнь охотой и в чужаках видели лишь ненужных конкурентов, тем более, как говорят предания, — съедобных. И поэтому заморским местоустроителям приходилось передвигаться только группами, причем хорошо вооруженными, и при любой нужде не покидать свой лагерь в одиночку. Разумеется, при таком нездоровом образе жизни можно было и не мечтать пригласить к себе приличных леди или сеньор и провести процесс спаривания для воспроизведения потомства.
А без потомства любая колонизация для колонизаторов лишена смысла — кому хочется стать безымянным героем на приболотной высоте? Выход был один — возводить цивилизованные жилища для тех, кто умел читать и писать. И хотя бы знал, как зовут (или звали, время-то всё идет, а новостей нет) своего родного испанского короля. Первыми городами, вернее, маленькими форпостами стали Кордоба, Тукуман и Сальта… И лишь в 1580 году, по нарисованному Хуаном де Гарай на телячьей шкуре плану, вновь возник Буэнос-Айрес. А в большом городе, где могут встретиться культурные или около того люди, невозможно обойтись без театра. Но недаром один современный мудрец, обитавший чуть севернее Байреса, говорил: «Театр начинается с виселиц, не потеряй номерка…» Впрочем, театр «Колон» еще не имел той же известности, что и, допустим, стадион в относительно недалеком Сантьяго.
Вот с таким аутентичным, но неподатливым материалом Прошлого и Настоящего предстояло работать участникам проекта «Сделаем историю лучше!», наглядно демонстрируя совершенство разработанного метода.
Проба пера
Ехали из Тампля с бубенцами…
Латиноамериканская народная песня
— Итак, глубокоуважаемые дамы и господа, мы сейчас с вами увидим воочию, как можно применить к рассматриваемому историческому эпизоду процедуру оптимизации! — провозгласил директор Фонда.
Разумеется, лучшая импровизация та, что отрепетирована заранее. А если предстоит импровизировать перед лицом тех, кто определяет финансирование, то тем более. Поэтому, готовясь к презентации, программисты Фонда во главе с Андреасом Гарсией, потомком русских эмигрантов, открывали Америку по несколько раз на дню. Упомянутых выше дона Педро с доном Хуаном решили не беспокоить. Ведь к тому времени, как означенные благородные доны достигли бы вожделенных берегов, они могли бы там уже и номера в приличных отелях снять без всякого рисования городов на шкурах и строительства частоколов из подручных деревяшек.
Так было, потому что первыми из европейцев берегов Аргентины достигли тамплиеры, и произошло это в последней трети XII века. Версия не была придумана самими сотрудниками Фонда, а существовала и раньше. Например, по мнению известного французского историка Жака де Майе, знаменитые великолепные готические соборы (а их насчитывалось восемьдесят соборов и семьдесят церквей), воздвигнутые в Европе в двенадцатых-тринадцатых веках, были построены на деньги, отчеканенные из серебра, добытого тамплиерами в Латинской Америке.
Существовало и вещественное доказательство — на одной из печатей ордена тамплиеров, найденной в Национальном Архиве Франции, в центре изображен человек, который может быть только американским индейцем. Это видно по характерным чертам лица, и к тому же он одет в набедренную повязку, на голове у него убор из крыльев, который носили индейцы.
А после ареста Великого Магистра ордена тамплиеров Жака Моле бесследно исчезли не только архив и сокровища, но из крепости-порта тамплиеров Ла-Рошель ушли бесследно семнадцать кораблей ордена. Тамплиеры считались в Европе лучшими мореплавателями, и в их архивах хранились самые подробные карты. Да и по части экономической деятельности им не было равных во всей Европе. Поэтому неудивительно, что, с одной стороны, они вызывали зависть даже у королей, а с другой — им было, куда отступить, когда в Старом Свете стало неуютно. За океаном их уже ждала окультуренная и процветающая страна, простиравшаяся по берегам Серебряной реки и далее на юг.
Тамплиеров на роль первооткрывателей сеньор директор назначил не случайно. Он тщательно изучил родословные тех, кто принимал решения, и отметил, что полковник Рафаэль не просто большой любитель тамплиерской символики и коллекционер связанных с этим рыцарским орденом артефактов, но и, по его собственному убеждению, — прямой потомок одного из тех рыцарей, кто уплыл тогда из Ла-Рошели.
По такому поводу в пакет исторического вброса был отдельно добавлен документ, подтверждающий, что тот самый рыцарь и впрямь благополучно добрался до благословенных берегов Аргентины, где подобно остальным своим собратьям обзавелся законным семейством. По случаю малочисленности спасшихся, дабы не прервались на новой земле чистокровные линии славных аристократических родов, обет безбрачия был с тамплиеров официально снят.