Джон честно постигал корпоративную мудрость и ждал неминуемых перемен к своему лучшему. Посещал клубы и рестораны, бухал с ушлыми аборигенами, практиковал умиротворенческий секс с аборигенками, о чем и сказывал его блог в популярной соцсети «Кругом». Всё было чудненько. Трамваи бегали. И даже птички пели задаром. Правда, другое они тоже делали… Но раз стал памятником — жди птичек…
С чего начинается конец Родины?
И погибель других земель…
Всё было хорошо. Для хороших людей. А потом пришла Корпоративная чума…
Первыми ее жертвами обычно становились члены совета директоров, заместители генерального директора, вице-президенты. И ни одна служба безопасности не знала, откуда приходит напасть и как передается. Поэтому панические слухи расходились по офисам еще быстрее чумы.
— Это наказание за межвидовой свальный грех между начальством и секретаршами!
— Нет! В «WoT» появилось бактериологическое оружие, которое поражает игроков!
— Да что вы глупости говорите, когда это — порождение искаженного корпоративного духа! Забыли люди о его почитании, недостаточно жертв приносили, вот дух конкретно и разгневался!
— Нарушены были правила служения нашего! Директора перестали возноситься к небесным высям в отдельных лифтах, допустив сближение с чернью. Вот и последовала кара страшная, но справедливая!
— Сотворение затворилось!
— Пробил час вселенского Референдума!
— Это инопланетяне-колонизаторы повыключали рубильники и провода позамыкали!
— Кофемашины стали разумными и отомстили нам!
— А я недавно пылесос и стиральную машину ударил! Правда, нечаянно…
— Братцы! Простите, это я тогда весь фонд глобального развития скрысячил и не поделился…
Звучали и редкие голоса, утверждавшие, что нет бациллы страшнее паники, недаром ее так долго подкармливали и лелеяли фармацевтические компании при активной поддержке иных государственных мужей. Вот к примеру, в 2005 году главный врач Англии Лиам Дональдсон утверждал, что эпидемия птичьего гриппа может убить не меньше пятидесяти тысяч человек, а скорее всего, жертв будет в десять раз больше. Число же заболевших вообще не будет поддаваться исчислению. На самом деле, заболели, как известно, не более пятисот пятидесяти человек. Консультант британского правительства сэр Рой Андерсон получал от медицинской корпорации сто шестнадцать тысяч фунтов в год за то, чтобы хвалить определенные лекарства, пугая всех перспективой новой «испанки» и обеспечивая централизованную закупку тех самых чудо-таблеток. Корпорация заработала три с половиной миллиарда фунтов. Когда скандальные факты всплыли, то 1,9 миллиарда у фармацевтов отобрали как штраф. Но было поздно. Бацилла паники заматерела и зажила самостоятельной высоковирулентной жизнью.
Однако истинной причины появления страшного недуга так никто открыть и не смог. Поэтому, выкосив топ-менеджмент почти начисто, чума распространилась на следующие уровни корпоративной пирамиды, собирая и здесь обильный урожай жертв. Умирали люди, гибла техника, порой успевая искрящимся фейерверком проститься с близким ей офисным человеком…
Джон по старинной британской привычке приезжал в офис каждый день, ибо не мог оставить свое служение корпорации и ее, казалось бы, вечным ценностям с легким налетом кланового гуманизма. И каждый час он ждал проявления у себя первых симптомов ужасной болезни, заключавшихся в исполнении старинных революционных песен («Вышли мы все из айпода… Долго нас в банках держали») и последующей раздаче крупных купюр чуждой валюты бабушкам у подъездов. Далее следовала стадия культурного величия («Наличность посвятил народу своему») и завершающая — политическая. Во время оной банкиры, топ-энерго-манагеры и полувладыки сырьевых придатков бились насмерть на арене стадиона «Лужа» в групповых поединках на звание «Царя Горы и окрестностей», напрочь позабыв о благородном рыцарском стяжательстве финансовых подвигов.
Число носителей прежней приэлектронной элиты неуклонно сокращалось, и по мере уменьшения их количества Корпоративная чума подбиралась и к полукровкам — начальникам отделов различных управлений, трестовикам и даже бюджетным деятелям. Медицина была почти что бессильна — на короткий срок помогало лишь слабительное и регрессивный гипноз, а также опционные припарки. Но количество носителей голубой благородной финансово-сырьевой крови в мире неуклонно иссякало. Кто же примет в свои натруженные руки падающий в никуда мир? Иных уж нет, а те скрылись «под корягой»…
Недаром, ох недаром мудрейший Лоуренс Кокрофт из Transparency International усматривал прямую связь между коррупцией и нарушением экологического равновесия. В самом простом виде это выглядело так: хочешь вырубить неприкосновенный по всем законам лес — дай взятку. А вслед за лесом заплывет илом река, которую он оберегал, прекратится судоходство и целый регион придет в упадок. Даже без чумы.
Джон уже и не рассчитывал лечь в фамильный склеп, оказавшийся после Катастрофы далеко-далёко, за горами и морями, но тут случилось непредвиденное — он не заболел. Почему же чума именно его обошла стороной? Да сия тайна за многими печатями и утерянными бланками. Может, потому, что читал здешних классиков в оригинале? А может, потому, что его вроде как любила одна из секретарш шефа, вовсе и не подозревавшего о такой англицкой подлянке. Но была еще одна версия джоновской сохранности — самая трогательная и посему реалистичная. В берлоге Джона жил тогда красный ирландский сеттер, преданный ему. Он-то и умер — вместо него. А любовь, как известно, не то чтобы всесильна, но сама имеет трагедийную составляющую. Резюмируя: Гамлет, несмотря на происхождение и перспективы карьерного роста, тоже мог не заразиться. В отличие от труженика Полония.
И вот настал вечер, когда погасли лампы и мониторы, умолкли айфоны и телефоны стационарные, охладели навсегда кофемашины. Застыли на полпути лифты — и долго еще доносились из них крики и стоны замурованных заживо между небом и землей. Нет, не людей (тех давно уж здесь не было), а прежних хозяев, воротил жизни. Долго сидел Джон в своем кабинете один, ибо не было уже рядом с ним офисных существ. Но ничего не происходило, только становилось всё холоднее, и всё громче завывала метель за постепенно растрескивающимися стеклами панорамного окна.
Чуда не случилось — синий последний офисный троллейбус-вертолет, прежде забиравший из здания засидевшихся топов, так и не появился в пасмурном небе…
Наконец, потерявший свою частицу огромного мира (работу, сбережения, приятелей и любовниц) Джон поднялся и побрел к выходу. Он покинул безжизненный бизнес-центр и пошел к оставшимся где-то людям, ориентируясь на отсветы далеких костров… Чей костер в тумане светит? Кто живет в тех теремках? Где теперь есть место подвигу?..
Кто вернет нам буквы?
Последнему союзу грамотеев нужны резчики-переписчики, ранее не судимые за лжесвидетельства…
Продавец щенков оскалился и рыкнул грознее иного волкодава:
— Это собаки-книгоискаки! А ты, раз не понимаешь ничего, отойди. Суповых тварей вон в том коллайдеровском секторе ищи! — и на всякий случай поправил сначала крышку на ветхой корзине (от Виттона) со щенками, а потом и демонстративно — немаловажный тесак, лихо пришпандоренный у своего левого бока. Тесак считался уже горячим оружием. К холодному относилось только то, что влезало в карман кафтана. Многие так называемые боевые извратители носили кафтаны почти до полу. С соответствующей длины карманами. В галстуках отныне изображали только оскалившихся плодоядных Чужих и сезонных Врагов Народа. Да и пиджак отныне назывался не иначе как «злодейская одежда». Про корпоративные набедренные повязки и лифчики с офисным поролоном для увеличения привлекательности уже забыли…
Произошли изменения и в собачьем мире. Нельзя сказать, что болонки и прочие малогабаритные и умственно далекие от человека собачки-болванки вымерли сразу. Да и их исчезновение не было бесполезным и бесследным, поскольку часть, оказавшись в супах и бульонах, спасла лишившихся фирменных продуктов обитателей мегаполисов. Но зато появились новые разновидности, среди которых и те, которые получили название собаки-книгоискаки. Усмотреть в них признаки породы в том смысле, в каком это слово употреблялось сравнительно недавно в соответствующих альбомах («Дама с песиком»), и впрямь было бы трудновато. Но волшебное слово «собака-книгоискака» объясняло всё. Как в былые, теперь уже легендарные времена с собаками искали еду в лесу, так теперь их натаскивали на поиск книг. Ибо тот, кто сейчас владел хотя бы одной книгой… ну не то чтобы владел миром, но мог выменять на свое сокровище весьма значительную часть того, во что превратился мир после прекращения электронной жизни. Не считая, конечно, тех злокачественных книг, которые и были растерзаны простым людом по обвинению в массовых злодействах и исчезновении целого ряда Массовых Радостей.