В мавзолее что-то треснуло, хрустнуло, пискнуло и заходило. Волоча ноги. Охранные рыцари дернулись и, отойдя в сторонку, достали из заплечных котомок-рюкзаков суджук, припасенный еще в походах против саксов, и начали неторопливо жевать, негромко переговариваясь:
— Явился, не запылился…
— А пораньше-то не мог, что ли?
— Ты уверен, что нам оплатят за время охранения по боевому тарифу?
— Был бы уверен — послал бы этого шмакодява куда подальше. У него ни монокля, ни герба…
Но тут двери мавзолея с грохотом и жутким матом растворились изнутри и на пороге возник изрядно заросший (сказать небритый — было бы чересчур вежливо) мужик в настоящих старинных пижаме и рыцарском халате. Он, разоравшись, сразу приступил к делу.
— Родина-Британия в опасности! А может, и весь мир! Тащите, раз уж проснулся, коня, доспехи, эля! Объявить полную рыцарскую мобилизацию! Вызвать Мерлина и Ланцелота! И прочих, которых не помню! Накрыть столы и устроить настоящий военный пир горой! И на горе! Наше дело правое и кривое!
Теперь стало понятно, что настоящего руководителя видно за версту. И похоже, он найдет нужное место всему и всем, что попадется под руку. И правда, обильно почесавшись, мужик с интересом воззрился на Ивана.
— А это чего неотмобилизованный по форме рыцарь? В каком полку изволили служить? Чего молчишь как пень, когда с тобой король разговаривает?
— Я — Иван, ранее — Джон, по новой фамилии Дауншифтер. В полку и бригаде не служил. Документов не имею, поскольку не сохранились. Есть только родимое пятно в виде чудного сосуда на левой груди. Могу показать. А как, простите, вас зовут?
— Неуч! Не узнал! Откуда такая лимита только берется? Впрочем, говорят, нет у меня для вас других рыцарей. А что вы там про родимое пятно лепетали? А ну покажите-ка на всякий случай!
Иван застенчиво расстегнул рубаху. Действительно, на левой груди виднелось родимое пятно. В виде фирменного сосуда. Заинтересовавшийся мужик рывком двинулся к Ивану и, подойдя вплотную, заорал ему прямо в левое ухо:
— Сынуля! Столько веков ты мне снился, и вот пришел! — Затем он темпераментно обнял Ивана, мысленно пожелавшего тому немедленно отправиться в баню.
Но тут-то и выяснилось, что мавзолей принадлежал самому королю Артуру, коим тот и являлся, а сам Иван (то бишь Джон) — ни кем иным, как его родным (даже по документам, которых вроде тоже не сохранилось!) сыном! То есть лордом! Нет, круче — принцем! Причем заморским! И уж точно — лордом Дауншифтером!
— Джон! Сын мой! Наконец-то свиделись! А у меня для тебя есть подарок!
Из складок парадного королевского облачения на свет явился слегка позеленевший от времени (да во сне нормально не почистишь!) медальон с короной, откуда была извлечена изрядно замызганная справка с печатью.
— «Дано Артуру, королю Настоящего и Грядущего, в том, что он и его потомки по праву могут владеть Британией, и признано это их право будет по первому требованию…» Отправляйся в Лондон, сын мой Джон, владей по праву своей державой и будь счастлив! И не забудь отремонтировать Камелот! Стол круглый почини! А то перед людьми стыдно…
В вечернем небе снова загорались ласковые пятиконечные звезды…
Возможно — конец первой хроники…
ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ СУЩЕСТВ
ДА ЧТО ВЫ ЗНАЕТЕ О МОЕМ ДЕДУШКЕ!
Мини-роман, абсолютно не искажающий галактическую историю
Немногие достойны знать правду о тех временах, когда наша История только проклевывалась на свет, а будущие Легенды еще ходили среди обывателей, с тоской фиксировавших их неблаговидные поступки. Впрочем, именно мастерски (необязательно) сколоченные как забор или проходной дворец мифы кормили человечество как духовно, так и материально. Если не верите — пролистайте список великих мифов и попросите сделать их экономический анализ…
Один из авторов, позвякивающий Ключом от заржавевшего замка Истории
Пролог на ферме. Хотите жить счастливо — не спорьте с родственниками
6.30 утра третьего месяца 4785 года от галактической регистрации. Планета Айдаху. То самое галактическое захолустье, ничем и никем не видимое с Земли…
— Поколение за поколением сажает картошку, кукурузу, пшеницу. Рождаются, взрослеют, работают, умирают бесследно, всё переварив. И только подобные твоему деду оставляют след в истории… Аккуратнее чисть картофелины, ты половину хорошей картошки обрезаешь!
— Бабушка, я с вами не спорю, но я бы хотел заняться историей искусств… И жить в более приличном месте. С достойной женой. И детьми… И питаться в будни не только овощами с родных грядок, удобренных натуральными аутентичными отходами…
— Искусство, как и его история, вечно. А мне осталось жить недолго. И поэтому я хочу в течение этого недолго, чтобы ты увековечил память о нашем великом деде, женою коего мне посчастливилось быть… Ну хотя бы написал диссертацию, чтобы он навсегда стал достоянием науки. Я не напоминаю тебе о том, что семья отдавала почти последние деньги на твое пропитание и учебу в университете, чей диплом продают на каждом углу без всякой отсидки… Но наш дедушка поистине единственная достопримечательность этих мест. А насчет приличного места обитания — так ты еще неприличных не видел, тех самых, где больше половины населения — неграмотные мутанты, неспособные управлять сельскохозяйственной техникой. И, кстати, ты должен подобающим образом продолжить род Фаустов. И я буду нянчить твоих детей! Но до этого ты должен доказать, что их достоин! — И бабушка вышла из кухни, хлопнув дверью.
Внучек принялся чистить лук, намереваясь через полчаса закончить приготовление фирменного семейного салата «Витаминного чародейского». Осталось в него добавить только яиц, которые в этом году на Айдахувских грядках уродились на славу, и быстроногих огурцов, чью рассаду удалось увести за собой на одной из межгалактических фермерских выставок, устраиваемых сельскохозяйственной ассоциацией «За мир и деликатесы!».
Двадцатичетырехлетний Иоганн-Альберт, выпускник высшей школы (в ранге местного университета) технических, административных и прочих наук Айдаху, расположенной в столице, являющейся одновременно и единственным заметным населенным пунктом на планете, вернувшийся трое суток назад в родные космические пенаты из мест повышения общей грамотности, тяжело вздохнул. Он понял, что изучение творчества Рубенса, Рембрандта и Вольтажио (репродукции картин которых он видел в «Галактической крестьянке») и романтические гуляния с молоденькой блондинкой-постмодернисткой откладываются на неопределенный срок. А точнее, на то время, пока он не завершит свое историческое исследование, посвященное дедушке Иоганну-Георгу Фаусту, уроженцу планеты Айдаху, волей судеб оказавшемуся на Земле и ставшему весьма заметным персонажем тамошней истории. Впрочем, преподавать местным школьникам (официальный процент мутантов — 29,5, из которых 1,8 приходится на говорящие гадости следку) символическое значение трактора XNND-895/89 и порядок его технического обслуживания было еще прозаичнее. Уровень грамотности в здешних местах достигает сорока пяти процентов, в двух школах в течение пяти лет обучается почти половина подростков, каждый тридцатый из которых поступает в высшую школу, где обучается два года, получает диплом, права на вождение трактором и обычной самодвижущейся грузовой повозкой и трансКомбайном, а затем при первом удобном случае покидает Айдаху. Планету, где есть всё, кроме разумной осмысленной жизни, приключений, романтики и новых впечатлений. Но есть и те, кто остаются — кто-то должен в галактике возделывать кукурузные поля, выращивать землянику и виноград и отвозить их в столицу. Кто-то, но не Иоганн Фауст… Как средний, так и младший.