Тритермий умолк, прошелся по комнате. Остановился перед Фаустом и пристально глянул на него.
— Не будем терять время. Вы будете находиться на этой планете, пока занимаетесь соответствующей научной деятельностью. Если вы начнете устраивать шоу истины или станете публичным человеком «не с теми высказываниями» и «неперспективными друзьями-партнерами», то ваша виза аннулируется и вы возвращаетесь. С соответствующей записью в личном деле, после чего вы вряд ли сможете найти работу где-то кроме родной фермы (если ее уже не продадут за долги). И вернуть с вычетом стоимости билетов и всех накладных расходов. Не считая штрафа за проявленное вами космическое бескультурье и неуважение к братьям по разуму. Поверьте мне, это дорого. Вряд ли это понравится вашим родственникам. Я уверен, что это не понравилось бы вашему дедушке. Он был романтиком и не любил платить по счетам. Я-то уж знаю!
— А как вы могли знать дедушку, — спросил Фауст, — ведь даже по галактическим меркам прошло почти сто лет? Здесь же, вы сказали, пять веков?..
— Я был человеком во времена вашего деда, а теперь я уже чистый разум, точнее — разум, облаченный в сменную официально плоть. Официально, согласно земной документации, я появился на свет 1 февраля 1462 года в небольшом городке Триттенхайм. В двадцать лет получил диплом Гейдельбергского университета. Впрочем, мою биографию, как и список прославленных учеников и трудов, можно прочесть во множестве энциклопедий и справочников. В некоторых, впрочем, написано о непростых отношениях с вашим дедушкой. Без учета галактических аспектов. У нас даже имена одинаковые — оба Иоганны.
— То есть на Земле вы были сверстником? И коллегой «по работе»? У вас остались воспоминания о том времени?
— Воспоминания? Зачем? Я же не на пенсии, а на службе! История — это набор зафиксированных фактов, а по деятельности доктора Фауста, точнее — его антиобщественной деятельности, у нас зафиксировано почти всё. Встречи, письма, агитационные материалы и даже боевые склянки за пазухой… Вы, кстати, ничего о них не слышали, не видели и в руках не держали?
— Я же кабинетный ученый…
— Ну, нам не к спеху, да и не в кустарных бутылочках дело. Свои скляночки есть у каждого, и вы не исключение. Просто порой казалось бы безобидные склянки, провезенные нелегально, но зафиксированные аппаратурой таможни, могут превратиться в опасную контрабанду и запасы бактериологического и психотропного оружия. Мне коллеги прислали тут ваше дело — грехи молодости, романтические приключения, мечты о чем-то большем. Вы понимаете, что на Земле сейчас то самое время, когда мечты некоторых нужных персонажей могут сбыться? И вы — какая приятная случайность — можете оказаться среди них.
— Понятно. В общих чертах.
— Хорошо, если вы и в самом деле меня поняли. Ведь я именно тот, кто может помочь вам получить необходимые справки. Нам нужны ученые, и если вы надумаете… не только дедушке, но и вам памятник будет. И на родной планете и здесь. Нам нужны те, кто состыкует истории— Земли и галактики и сформирует у большинства аборигенов положительный образ и самого контакта, и светлого будущего.
— Я подумаю над вашим предложением…
— Думайте, думайте. А пока — раз в земной месяц с двадцатого по двадцать второе число жду вас у себя с отчетом. О земной жизни и деятельности. Вам достаточно прибыть в любой крупный аэропорт и обратиться к нашим сотрудникам — назовите любому руководящему сотруднику мое и свое имя, и вас проведут к одному из моих уполномоченных. Если по любым обстоятельствам вы дважды отчет не сдадите, галактическая виза аннулируется. В двадцать четыре земных часа. Со всеми последствиями.
— Господин Тритермий, считаю необходимым заявить, что не собираюсь нарушать установленный порядок. Я же диссертацию пишу, а этот процесс окружен множеством правил. Привык соблюдать, как говорится, закон и порядок. Тем более что у нас такая сложная ситуация дома…
— Да, я в курсе. Сам подписывал постановления о штрафах. Ничего личного, просто закон. Кому отвечать за нанесенный ущерб, если не виновнику? Кстати, если всё же набедокурите, то я ущерб и от вас подсчитаю и на родину пришлю. А если у вас родится внук и по уже устоявшейся семейной славной традиции прилетит за этим же баловством на Землю, то и цену его баловства.
— Вы здесь навечно?
— Не надо играть в мифы. По контракту — еще на 1524 земных года. На вашу семейку хватит. Или перевоспитаетесь, или вымрете. Уж не знаю, что для спокойствия галактики лучше.
Фауст подавленно промолчал, пожелал про себя Тритермию в скором времени сломаться, а соответствующему мастеру-ремонтнику уйти в хронический запой с пропоем комплектующих к телу пройдохи-мудреца.
— Главное, чтобы вы теперь не наделали глупостей. Бескорыстных, а уж с корыстными мы уладим. Обещаете?
— Да я ничего такого не планировал…
— Вот и прекрасно. Не делайте глупостей и не повторяйте ошибок деда. Буду очень огорчен, если увижу вас с какой-нибудь не тем озабоченной Маргаритой… Да и вообще, Маргариты — это не ваш типаж. А вообще — лучше никаких девушек кроме как по срочной сексуальной надобности. Более подробные инструкции получите у моего помощника. Желаю успеха.
Вошедший помощник почти вечного координатора оказался молодым человеком с эталонной американской улыбкой и бойкими, чтоб не сказать развязными манерами. По-панибратски обняв Фауста за плечи, он увел его в свой кабинет, располагавшийся по соседству.
— Макс, просто Макс. Давай на ты, если не возражаешь. Я, если ты внимательно слушал шефа, отвечаю за информационное обеспечение контакта, курирую чудеса и исторические факты. Так что мы с тобой просто обязаны найти общий язык. И тогда на Земле свернем горы. Но по закону. А дедушка твой вообще тогда станет суперзвездой.
— Очень на это надеюсь, — вежливо отозвался Фауст.
— Сейчас обеспечим тебя связью с нами по высшему разряду — все-таки внук почти легендарного героя. Чего нужно — сообщай, сразу оперативно поможем. Но только ты не забудь, что ты — нам, а мы — тебе. Мы — типа Добра на самообеспечении. Добро должно быть с соратниками!
— Спасибо, Макс.
— Выпить хочешь? — и, не дожидаясь ответа Фауста, заявил: — А я хочу! Но поскольку на работе, то могу это сделать только по служебной необходимости, например, во время переговоров. Виски и старинную русскую настойку — как раз времен подвигов твоего дедушки?
— Настойку. Хочется попробовать, что он пил.
— Ну, за встречу!
— За встречу!
— Ну как вкус? Такого уж полтысячелетия не делают. А я вот отобрал у космического злодея по случаю и теперь использую по служебной надобности. Ну, теперь к делу — про отчеты шеф сказал?
— Да.
— Если всё пойдет гладко, они скоро станут формальностью. Куда ты сейчас?
— В Гарвард.
— А дальше?
— Пока не знаю.
— Тогда получай всю свою земную реальность и плюс — авансом — плюсы от галактической нереальности!
И Макс радостно заржал, наглядно демонстрируя, что в галактике еще остались живые существа с чувством юмора. Конечно, хлопая ученого по плечам и другим несексуальным частям тела, Макс не забыл засунуть Фаусту не менее тридцати подслушивающих и передающих жучков. А чего казенному добру пропадать?
Тем временем Фауст увидел на одной из стен карту земной поверхности, где были отмечены «аборигенские зоны» — территории, закрытые для посещения.
— Почему туда нельзя?
— Не все люди одинаково дружелюбны. В указанных местах могут быть фанаты-аборигены, вполне способные принести тебя в жертву. Физическую или экономическую. Посещение этих мест будет разрешено после официального контакта. А пока там санитарные зоны. Инотуристы там не ходят, а сотрудники нашей администрации передвигаются исключительно в сопровождении галактических миротворческих сил с тяжелым планетарным вооружением.