Официальные истории не являются единственным результатом интереса китайцев к собственному прошлому. Из ранних произведений следует назвать «Го юй» («Повествования о государствах»), первую хронику, где материал, отражающий события X-V вв. до н. э., расположен по восьми тогдашним царствам: Чжоу, Лу, Ци, Цзинь, Чжэн, Чу, У и Юэ, авторство которой традиция приписывает Цзо Цю-мину (возможному автору «Цзо чжуани»), и «Чжань-го цэ» («Планы Сражающихся царств»), анонимный труд, построенный по тому же принципу, что и «Го юй», и являющийся как бы хронологическим продолжением его. Одновременно, благодаря расцвету древнекитайской философии, появилось немало трактатов (кроме уже упоминавшихся «Мэн-цзы» и «Сюнь-цзы»), уделявших немало места историческим вопросам. Это, к примеру, «Мо-цзы» («Трактат учителя Мо Ди»), «Шан-цзюнь шу» («Книга правителя области Шан»), «Хань Фэй-цзы» («Трактат учителя Хань Фэя»), военные труды «Сунь-цзы бин-фа» («Трактат учителя Сунь У о военном искусстве»), «СуньБинь бин-фа» («Трактат Сунь Биня о военном искусстве») и др.
В 213 г. до н. э. культурному наследию Китая был нанесен непоправимый урон. По приказу императора ЦиньШи-хуанди, в 221 г. до н. э. объединившего страну, было сожжено большинство исторических трудов, и прежде всего «Шан шу» и «Ши цзин», хранившихся в частных библиотеках. Поэтому, когда в Китае воцарилась новая династия Хань (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.), ее ученые приступили к огромной, кропотливой работе по восстановлению утраченных текстов. Результаты оказались удивительными не только в части воссоздания потерь, но и в области появления новых работ. Сюнь Юэ (148-209), вероятно, потомок Сюнь Куана, написал «Хань цзи» («Записи о династии Хань»), излагающие историю Китая последних двух веков до нашей эры в хронологическом порядке. Иначе говоря, данная книга по охвату времени приблизительно соответствует «Хань шу», но материал расположен по другому принципу.
Большая группа специалистов, среди которых были: уже известный нам Бань Гу, историк, литератор, музыковед и каллиграф Цай Юн (132-192) и др., работая, естественно, с перерывами, с 62 по 225 г. создала «Дун-гуань Хань цзи» («Записи о династии Хань, составленные во дворце Дун-гуань»). Они сохранились до наших дней только во фрагментах, но в свое время послужили источником сведений для целого ряда книг, в частности «Хоу-Хань шу» («История Поздней династии Хань») Фань Е (398-445), входящую в «Эрши сы ши». Среди философских трактатов можно назвать «Чунь-цю фань лу» («Обильная роса высказываний, рожденная летописью “Вёсны и осени”») известного конфуцианского мыслителя Дун Чжун-шу (ок. 179-104 гг. до н. э.), благодаря усилиям которого конфуцианство, обогащенное между тем идеями других школ, на два тысячелетия стало официальной государственной идеологией Китая. Используя наработки своих предшественников, например Кун-цзы, Мэн-цзы и Хань Фэя, Дун Чжун-шу выдвинул концепцию общественного устройства, в согласии с которой оно должно руководствоваться «тремя устоями»: власть монарха над народом, отца над детьми и мужа над женой; и «пятью постоян-ствами» (незыблемыми правилами): человеколюбием, справедливостью, этикетом, мудростью и доверием; и жить, «почитая Небо и следуя древности». Таким образом, в подход Конфуция к прошлому был привнесен новый элемент — Небо, что сакрализовало данное построение и подняло его на более высокий уровень.
Противником Дун Чжун-шу и конфуцианства вообще был атеистически и материалистически настроенный философ Ван Чун (27-97). В его единственном сохранившемся произведении «Лунь хэн» («Критические рассуждения») содержится, в частности, критика идеи почитания древности и упоминавшегося высказывания Мэн-цзы о появлении совершенного правителя через 500 лет. Им противопоставлена мысль о непрерывности исторического развития и превосходстве каждой последующей династии над предыдущей, например Хань над Чжоу. В условиях давления конфуцианских догм это были свежие и революционные положения, не оказавшие, однако, существенного влияния на умонастроения ни его современников, ни потомков.
Реставрируя древние тексты, ханьские ученые не ограничились лишь их физическим восстановлением. Понимая, что к их времени изменились язык, письменность (современные китайские знаки берут свое начало именно с периода Хань, тогда как в более раннее время их форма была совсем иной) и образ мышления, они взялись за комментирование ставшего непонятным классического наследия. Надо отдать им должное — если бы не их пояснения, к которым, конечно, надо относиться критически, чтение древних произведений последующими поколениями китайцев, и тем более (в Новое время) зарубежными учеными, было бы крайне затруднительно: оно и при наличии их разъяснений дается нелегко. Порожденная ими традиция комментирования сохранилась затем вплоть до современности.