Он думал об огненной стене, и, несмотря на все усилия, не мог понять причины ее появления и существования и старался позабыть об этом, как о предмете, недоступном пониманию. Но после этого, представлявшегося первым в его уме, предмета в быстрой смене следовали и другие. Так бежал он с быстротой гончей собаки, не испытывая страха, и хотя был безоружен, но его глаза были зорки, а лес пронизывался солнечными лучами. С дубиной в руках он был достаточно силен для борьбы с небольшим животным, а в случае встречи с крупным хищником мог спастись на дерево. И, продолжая бежать, он отдавался своим думам.
Много, много думал в этот день выбитый из колеи, впавший в замешательство человек, наш праотец со многими «пра» впереди. Углубившись в свои мысли, он не замечал пути, по которому направлялся к родной пещере, не смотрел, где стоит солнце, — не замечал, в каком направлении текли ручьи и с какой стороны мох покрывал стволы деревьев; он бежал по лесу, руководясь одним инстинктом, почти необъяснимой способностью, которой обладают обитатели леса, и волк, и краснокожий индеец, иногда белый человек нашего времени.
Продолжая свой бег, Аб все более и более погружался в глубокие и серьезные думы. Он был один, — новые и странные картины природы расширили его знания, а быстрая смена впечатлений обострила восприимчивость его чувств. На много дней все его существо было потрясено встречей с Быстрой Ножкой на празднике после охоты и событиями, быстро следовавшими одно за другим после этой встречи. Трагическая смерть Ока обострила его чувства, а последовавшие за тем события еще больше обратили его внимание на внутренний смысл вещей. Мудрецы признают, что как сильное возбуждение, так и большие лишения заставляют одинаково сильно работать мозговые узлы, хотя лишения в этом случае влияют энергичнее. Аскетизм Марка Аврелия был продуктивнее великими результатами, чем глубокое пьянство какого-нибудь галантного молодого литератора, его подданного. Литература пирующих мыслителей представляет нечто утонченное. После крайнего напряжения сил Аб еще не ел мяса, и сильные впечатления на него обрушились, когда он был совершенно голоден. На некоторое время суровое дитя природы унеслось в область чувства и воображения. Это был опыт, существенно повлиявший на всю его дальнейшую жизнь.
Все время бежавшего человека наполняли мысли, которые являлись следствием бешеной любви, совершенного убийства и боязни чего-то неопределенного. Он снова видел и лицо и фигуру Быстрой Ножки, снова переживал окончившуюся смертью борьбу со своим другом детства и юности; смутно припоминались и полусумасшедший бег, прыжки через грозившее смертельной опасностью болото; несколько яснее рисовалось преследование волков, и совершенно отчетливо он помнил картины Огненной долины и все, последовавшее за его пробуждением. Он был подавлен тяготившими его впечатлениями.
Но над всем постоянно поднималось и давило воспоминание о человеке, которого он убил и похоронил, прикрыв при этом прежде всего лицо, чтобы тот не мог на него смотреть. «На самом ли деле Ок мертв?» — спрашивал он себя. Разве он, Аб, во время сна не видел его живым и здоровым? Видение его преследовало. Все его мыслительные способности были до крайности напряжены.
Когда он так боролся, чтобы выяснить себе все происшедшее, его воображение было затронуто другими предметами, имевшими связь с тайной смерти, глубоко смущавшей его и весь его род. Должно быть, существовало нечто, быть может, какое-нибудь существо, заставлявшее реки подниматься и падать и лесные деревья приносить плоды, или делавшее их бесплодными. Кто и что могло бы это быть? Что необходимо было сделать ему и его друзьям, чтобы войти в сношения с этим неизвестным существом, двигателем жизни?
Уже давно, задолго до этого дня и часа, у Аба зародились мысли о том, что ему и людям его племени казалось сверхъестественным; он и прежде не мог удержаться, чтобы не думать о тени и эхо. Ему припомнились разговоры с Оком по поводу эхо и свои усилия отделаться от того, кто назойливо заставляет возвращаться назад через долину их крики; это прятавшееся создание насмешливо повторяло каждый громко выкрикнутый звук, и они не знали, к кому обратиться за помощью. Раз они вооружились с головы до ног и в припадке отчаянной храбрости решили найти обладателя этого голоса и вступить с ним в битву. Они перешли долину и стали на опушке леса, откуда, казалось, исходил голос, но их поиски ни разу не увенчались успехом.
Преследовавшая в солнечные дни, тень поражала их воображение другим путем; этот плоский, темный, ползущий по земле и кривившийся предмет настойчиво следовал за ними. Что это такое, этот черный, бестелесный предмет, отвечающий движением на всякое движение человека, неотступно держащийся у ног человека своими ногами, пока тот не вступает в тень от другого, большего предмета.
Но и эхо и тень были ничто в сравнении с тем, что посещает человека ночью. Что это были за существа? Почему они посещают человека только во сне, когда он беспомощен, и исчезают вместе с рассветом, когда спавший приходит в себя и хватается за топор?
Солнце поднялось высоко и теперь тихо спускалось к западу, где был далекий океан; тени удлинились, но свет еще царил на тропинках, и, еще не уставший, человек торопился вперед. Теперь он находился вблизи обитаемой им местности и сделался спокойнее и беззаботнее. Но воображение деятельно продолжало свою работу, и он не мог освободиться от воспоминаний. Ему все еще чудился его убитый друг, лицо которого он так торопился спрятать. В нем снова загорелось бешеное желание узнать, проникнуть в тайну. «Где теперь Ок?» — обращался он с вопросом к себе и ко всей природе. «Где Ок?» — взывал он к знакомым деревьям, окаймлявшим тропинку; но даже пещерному человеку, стоявшему в таком близком общении с ней, природа не могла дать ответа.
Так пещерный человек, вступив на неясный, неизвестный путь, боролся с разрешением вечного вопроса: «Если человек умрет, будет ли он снова жить?» Эти усилия человеческого разума после сотен тысячелетий содействовали его развитию. Преграда, более непроходимая, чем та огненная стена, через которую перескочил недавно Аб, еще поднимается между нами и теми, кто уже покинул землю. Мы стремимся что-нибудь узнать от тех, что умерли раньше нас, но все наши отчаянные усилия бесплодны. Ненарушимое молчание, непроницаемая темнота охраняют тайну смерти. В течение долгих лет, с того дня, как бежал этот человек, любовь и надежда, в соединении с верой, воздвигли в душе прекрасный храм обещания и утешения; но строгие исследователи природы еще ничего не узнали достоверного из того, что таится за этой глухой стеной. Наши отчаянные мольбы, обращенные к мертвым, остаются без ответа. Так Аб шел ощупью и боролся одиноко в лесу в пору юности и неведения своего и всей нашей расы.