Выбрать главу

Разгар этой борьбы в Афинах относится к более позднему времени; но ее зародыши и первые симптомы обнаруживаются еще во второй половине VII в. до Р.Х.

В 30-х гг. этого века молодой, знатный и богатый афинянин, по имени Килон, зять мегарского тирана Феагена, делает попытку овладеть властью в Афинах. С помощью друзей и данного ему тестем отряда в годовщину своей победы на Олимпийских играх он захватывает акрополь. Но против него поднялось население Аттики все поголовно, как горожане, так и сельские жители – последние под предводительством пританов навкраров, – и Килон с приверженцами был осажден. Осада затянулась. Большинство осаждающих разошлись, предоставив архонтам покончить с восстанием. Килон с братом успел бежать; приверженцы же его, которым грозила гибель от голода и жажды, сдались, положившись на обещание, что они будут пощажены. Но обещание было нарушено, и сторонники Килона избиты, причем некоторые из них погибли у самых алтарей богов.

Так неудачно кончилась попытка Килона. Недовольство и начинавшееся брожение в народе могло подать ему мысль о захвате власти, внушить смелость и надежду на успех. Но Килон не был защитником и вождем недовольного народа. По-видимому, он не постарался или не сумел приобрести доверие и опору в массе, слишком явно обнаружил свои тиранические, чисто эгоистические замыслы. В довершение всего он опирался на чужеземную помощь – и притом тирана – и, следовательно, в глазах большинства являлся врагом отечества.

Но эта неудачная Килонова попытка и ее подавление надолго оставили после себя тяжелый след в афинской истории. Положение дел не улучшилось, а, напротив, еще более ухудшилось. Началась продолжительная война с Мегарами, тиран которых Феаген мстил афинянам за неудачу Килона и гибель его приверженцев. Остров Саламин, расположенный у самого берега Аттики, перешел тогда в руки мегарцев. Аттика находилась как бы в блокаде; ее сообщения морем были крайне затруднительны, берега в опасности; сам подвоз хлеба, в котором она нуждалась, стеснен. В довершение всего угнетенное настроение овладело народом: при подавлении Килонова восстания совершено было святотатство – пролита кровь на священном месте, у жертвенника Эвменид, и народ ждал небесной кары за осквернение святынь и алтарей. Вина за произошедшее падала главным образом на архонтов, в особенности на тогдашнего первого архонта Мегакла из фамилии Алкмеонидов, руководившего подавлением Килонова восстания. Наконец, после долгого промежутка, когда многие из участников в этом святотатственном деле сошли уже в могилу, состоялся суд над святотатцами, причем судьями были 300 «лучших мужей». По их приговору трупы виновников были выброшены из могил, а род их предан вечному изгнанию[22]. Такая кара постигла Алкмеонидов, и так положено было начало разрыву между этой могущественной фамилией и остальной афинской аристократией. И долго еще потом будут припоминать Алкмеонидам их участие в святотатственном деле при подавлении Килонова восстания; во времена афинского законодателя Клисфена, из рода Алкмеонидов, Перикла, по матери происходившего от них, этим будут пользоваться их враги.

Существует предание, что в Афины для окончательного очищения города от «скверны» святотатства призван был Эпименид Критянин, мудрец и пророк, который и совершил ряд очистительных обрядов. Но личность Эпименида – полумифическая и рассказы о нем носят характер легендарный.

Тяжесть положения и зависимость демоса от эвпатридов немало увеличивало то обстоятельство, что в Афинах не было тогда еще писаных законов и суд находился в руках аристократии. К тому же существовавшее обычное право мало уже соответствовало новым условиям жизни, не удовлетворяло вновь назревшим потребностям. И первое требование, с которым выступил афинский демос и на которое согласились эвпатриды, было издание писаных законов.

Дело это было поручено Драконту, по-видимому, одному из фесмофетов, который издал законы в архонтство Аристехма[23], т. е., по всей вероятности, в 621 г. Кодекс Драконта целиком не сохранился. Но в конце V в. до P. X. по постановлению афинского народного собрания начертаны были на каменной стеле Драконтовы законы, касавшиеся убийства, и эта копия с оригинала VII столетия, в виде надписи, в обрывках, дошла до нас[24]. Кроме того, имеются цитаты у ораторов и некоторые другие данные. Но все же мы не можем в точности сказать, кодифицировал ли Драконт лишь существовавшее право или же внес что-либо новое в него и что именно.

По Драконтовым законам судьями были в большинстве случаев эфеты. Не вполне выяснено, ввел ли их впервые Драконт, как сообщают некоторые источники, или они были и до Драконта. Эфеты выбирались в числе 51 из «лучших людей», конечно, знатных, имевших от роду не менее 50 лет. Их можно сравнить со средневековыми шеффенами, boni homines. Число эфетов – 51 – на первый взгляд несколько странное, проще всего объясняется по аналогии с последующими афинскими судами, дикастериями, состоявшими из 201, 501 и т. д. судей: имелось в виду избежать возможного равенства голосов при решении, и с этой целью введено было число нечетное.

вернуться

22

О спорных вопросах см. в моей книге: Бузескул В.П. Афинская Полития Аристотеля как источник для истории государственного строя Афин до конца V в. Харьков, 1895. С. 296 сл. См. также статью: Малинин А.А. К вопросу об Алкмеонидах в I гл. «Афинской Политии» Аристотеля в связи с вопросом об Эпимениде Критянине // ЖМНП. 1908, ноябрь – декабрь.

вернуться

23

Aristot. Ath. Pol., 4.

вернуться

24

См. собрание аттических надписей: CIA (= IG), I, № 61; Ditt. Syll 2., I, № 52; Recueil des inscriptions juridiques grecques, par О. Dareste, В. Haussoullier, Th. Reinach, 2 tе serie. Paris, 1898, где имеется и французский перевод отрывков, и комментарий.

полную версию книги