На Востоке Александра (Искандера) также воспринимали как своего эпического героя, царя и миродержца, законного наследника Дария. Помимо безымянных и устных версий «Романа об Александре» сочинялись авторские обработки сюжета — достаточно назвать имена таких поэтов, как Низами и Навои. Слава Александра охватила более обширные пространства, чем некогда сама держава. В трактовке его образа немаловажную роль сыграла и написанная Квинтом Курцием Руфом «История Александра Македонского».
При анализе этого сочинения приходится опираться почти исключительно на сам текст: другой информации практически нет. Никто из античных писателей его прямо не упоминает и не цитирует. В свою очередь и Курций обходится почти без ссылок, поэтому вопрос об источниках остается открытым. Из авторов, писавших об Александре, он называет лишь Клитарха, Птолемея и Тимагена. Сам набор показателен, ибо только Птолемей был непосредственным участником событий. Многие исследователи полагали, что Курций преимущественно (и едва ли не исключительно) основывался на сочинении Клитарха. Однако это мнение вряд ли может быть принято — ведь даже ссылка на последнего (IX, 5, 21) сопровождается его критикой и упреками в легкомыслии.
Курций, несомненно, был человеком начитанным — об этом свидетельствуют и стиль повествования, и часто встречающиеся литературные реминисценции. Поэтому кажется вполне вероятным, что он был знаком с различными трудами об Александре. Можно лишь утверждать, что, в отличие от Арриана, он вряд ли последовательно выбирал наиболее ранние и достоверные источники. Сам характер его задач не требовал настоящей рабо-10 ты исследователя. Курций ориентировался не столько на наиболее надежных авторов, сколько на самых популярных. И именно поэтому у него легче найти совпадения с Диодором и Номпеем Трогом (Юстином), нежели с тем же Лррианом (и даже Плутархом). Возможными кажутся прямые заимствования из Диодора и Помпея Трога, хотя обычно речь должна идти скорее об общих источниках названных писателей.
Текст «Истории Александра Македонского» Курция Руфа порою оставляет впечатление мозаичности, и в нем обиаружи-паются целые фрагменты, заимствованные из той или иной традиции (антимакедонской либо восходящей к Птолемею, Каллисфену или другим авторам). Куски эти иногда существуют относительно самостоятельно и мало связаны друг с другом сквозной идеей или тенденцией. Проверка сообщаемых фактов, видимо, осуществлялась весьма эпизодически, и ей не придавалось серьезного значения (за редкими исключениями, как, например, сравнение данных Клитарха о Птолемее с воспоминаниями самого Птолемея). Видимо, перефразируя известные слова Геродота, Курций (IX, 1, 34) заявляет, что он записывает более то, во что сам верит, и отнюдь не настаивает на подлинности всего, что внес в свое сочинение из старинных книг.
Автор обладал весьма смутными представлениями по географии и нередко черпал сведения из устаревших пособий (у пего встречаются такие утверждения, которые бытовали лишь до походов Александра — у Ктесия и Аристотеля). Так, он порою не различает Тигр и Евфрат (IV, 9), Каспийское море упоминает наряду с Гирканским (VII, 3, 21), хотя эти наименования обозначают одно и то же, от гирканцев отличает барканцев (III, 2, 5—6), в то время как уже Эратосфен знал, что это лишь разные транскрипции одного слова.
Правда, и в самых грубых ошибках Курция иногда усматривается, что он скорее был неспособен согласовать разнородную информацию, чем проявлял простую небрежность. В качестве примера можно привести его указание, будто Арахосия находится неподалеку от Понта. Дело в том, что древние географы, не имея подлинного представления об Аральском море, получали все же некоторые сведения о нем. Сырдарью (Яксарт) они отождествляли с Доном (Танаисом) и рассматривали как границу между Европой и Азией. Вот почему у Курция появилось представление о том, что море, куда впадает Танаис, следует считать Черным или Азовским (Понт, Боспор — VI, 2, 13). Скифы, обитающие в Причерноморье, естественно отождествлялись автором с саками, которые населяли правобережье Яксарта (VII, б, 12; VII, 4, 7 и др.). Отсюда и высказывания Курция о том, что в Бактрии дуют ветры с Понта (VI, 4, 27), а у Боспо-ра живут хорасмии (хорезмийцы) (VIII, 1, 7). Вероятно, не все объясняется «чисто римским пренебрежением к географии», о котором ядовито пишут современные исследователи.