— Именно так, — небрежным тоном ответил недавно побывавший в будущем Сирил. — Кстати, насчет будущего. Приближается время чая, а мы так и не решили, что нам с вами делать.
— А тут нечего и решать! — сказал Рекх-мара. — У вас имеется одна половинка амулета, у меня — другая. Все, что нам нужно сделать, так это найти скрепляющую их застежку.
— Извините, но вы ужасно ошибаетесь, — сказал ему Роберт. — У нас с вами имеется одна и та же половинка!
— Одна и та же вещь, какой бы волшебной она ни была, не может повторять самое себя в одном и том же месте, да еще и в одно и то же время, — поучительным тоном сказал Рекх-мара. — Смотрите, вот моя половинка! — И он положил красную подковку на пушистое марсельское покрывало. — А теперь давайте вашу!
Вопросительно взглянув на остальных, Джейн отвязала свой амулет от шнурка и положила его на кровать — в достаточном, впрочем, удалении от загребущих рук египтянина, от которого дети продолжали в любую минуту ожидать чего угодно. Чтобы еще более обезопасить себя от этого самого «чего угодно», Сирил с Робертом встали по бокам у жреца и приготовились устроить жестокую свалку при первой же его попытке завладеть их бесценным сокровищем или хотя бы шевельнуть рукой. Но Рекх-мара и не думал шевелить руками — он по-прежнему сидел абсолютно неподвижно, и лишь глаза его постепенно расширялись от удивления. Глаза остальных присутствующих вели себя отнюдь не лучше, поскольку в тот момент с амулетом Рекх-мары начали происходить какие-то странные вещи: он задрожал, зарябил, заприплясывал на месте, а потом, подобно притягиваемой магнитом железной иголке, вдруг рванулся с места и быстро заскользил к своему еще хранившему тепло джейновой шеи двойнику. А еще потом, подобно двум капелькам дождя, сливающимся воедино на оконном стекле, или же двум каплям ртути, втягивающимся одна в другую, половинка египтянина скользнула в половинку Джейн, и — фьюить! — на толстом ворсистом покрывале осталась лежать все та же известная нам со второй главы этого волнующего повествования красная каменная подковка.
— Черная магия! — закричал Рекх-мара и резко подался вперед, пытаясь самым бессовестным образом ухватить поглотившую его достояние вещицу. Однако Антея оказалась проворнее — она смела половинку амулета с покрывала прямо у него под носом, и в то же самое время разбушевавшийся жрец был отброшен назад захлестнувшей его сзади веревкой. Сирил с Робертом, пыхтя как два паровых утюга, повисли на ней каждый со своей стороны, пытаясь притянуть локти египтянина к его же бокам. Прежде чем Рекх-мара додумался оставить Антею с Джейн в покое и направить всю свою немалую силу против взнуздывавших его мальчиков, те уже успели крепко стянуть веревку у него за спиной и для верности несколько раз обмотать ее одним концом вокруг кроватного столбика. Затем все четверо навалились египтянину на ноги и, несмотря на все его пинки и извивания, в два счета спеленали их свободным концом веревки.
— Я сразу же понял, — сказал Роберт, в поте лица трудясь над последним узлом, — что он непременно попытается стянуть у нас амулет, а потому и не поленился сбегать в кладовую за веревкой.
Все еще несколько бледноватые Антея и Джейн тремя неуверенными хлопками воздали должное робертовой предусмотрительности.
— Немедленно избавьте меня от этих пут! — надрывался в крике Рекх-мара. — Не то я испепелю вас семью священными проклятиями Великого Амон-Ра!
— Боюсь, что тогда вас некому будет избавить от пут, — находчиво ответил Роберт.
— Да прекратите же вы собачиться! — в отчаянии закричала Антея. — Послушайте лучше меня! На самом деле, у Рекх-мары ровно столько же прав на эту самую половинку амулета, сколько и у нас с вами. — Она раскрыла ладонь и неодобрительно посмотрела на лежавшую на ней красную подковку. — Раз они проглотили одна другую, то, стало быть, их теперь как бы две в одной. Так что давайте владеть ею на паях!
— Отпустите меня! — кричал извивавшийся на кровати жрец.
— Вот что, милейший! — обратился к нему Сирил. — Если у вас все еще не прошло желание устроить скандал, то мы сию же минуту откроем окно и позовем полицию… э-э-э, я имею в виду стражу. Мы скажем, что вы забрались в наш дом с явно воровскими целями, и поли… стражники тут же упрячут вас в тюрьму. Ну что, будем и дальше брыкаться или все-таки поговорим?
— Поговорим, — угрюмо согласился Рекх-мара.
Однако прежде чем говорить с египтянином, дети посчитали за лучшее устроить большой военный совет и, ретировавшись в закуток между умывальником и вешалкой для полотенец, принялись очень долго и очень серьезно обсуждать сложившееся положение.
Наконец Антея отделилась от группы шушукающихся советников и подошла к жрецу.
— Послушайте, — начала она самым доброжелательным тоном, на который только была способна в данной ситуации, — мы не хотим больше ссориться. Напротив, мы хотим вам помочь. Давайте заключим пакт о взаимном сотрудничестве и будем вместе искать амулет — я имею в виду, целый амулет. И когда мы его найдем, он будет так же принадлежать вам, как и нам. Ну что, согласны?
— Красивыми словами, — ответил Рекх-мара, — лука с пивом не заменишь.
— У нас говорят «сыт не будешь», — вставила Джейн. — И вообще, разве вам до сих пор не понятно, что мы желаем вести честную игру? Просто мы хотим на всякий случай связать вас узами честного слова — ну и, может быть, поклясться на крови.
— Ну что, будете играть по-честному? — спросил Роберт.
— Буду, — неохотно ответил жрец. — Клянусь секретным и очень священным именем, написанным под основанием алтаря Амон-Ра, что я не обману вас ни словом, ни делом! Надеюсь, вы тоже поклянетесь всем святым, что у вас имеется, не нарушать условий нашей сделки.
— Нет, — повинуясь необъяснимому импульсу, твердо произнесла Антея. Правда, в следующий же момент она изменила тон и принялась торопливо объяснять: — Видите ли, у нас в Англии вообще не принято клясться, разве что в судах, но в суд вы явно не захотите пойти, потому что там полно стражников. С другой стороны, когда мы что-нибудь обещаем, то всегда выполняем обещание — оно для нас равносильно самой ужасной клятве. Так что верьте нам, а мы будем верить вам. — И она принялась развязывать египтянину ноги, а Сирил с Робертом занялись замысловатым морским узлом у него за спиной.
Как только Рекх-мара почувствовал себя свободным, он сразу же вскочил на ноги и самым что ни на есть злодейским образом расхохотался.
— Господи, ну что за ослы! — закричал он. — Погодите же у меня, сейчас я вам уши надеру! И не надо мне ничего говорить про клятву. Моя клятва не имеет никакой силы, потому что под основанием алтаря Амон-Ра нет никакого секретного и очень священного имени!
— А вот и есть! — неожиданно раздался из-под кровати недовольный спросонья голос сами знаете кого. Все присутствующие в комнате вздрогнули, а Рекх-мара так и вообще попытался запрыгнуть на шкаф.
Затем Сирил нагнулся и вытащил из-под кровати тазик с песком и Псаммиадом.
— Будь ты хоть тысячу раз Божественным отцом Храма Великого Амон-Ра, ты не можешь знать всего на свете, — сказал Псаммиад, отряхиваясь от песка и любовно оглаживая свой мягкий блестящий мех. — Под алтарем храма на самом деле есть секретное и неимоверно священное имя! Может быть, ты хочешь, чтобы я прямо сейчас произнес его?
— Нет! — в ужасе закричал коварный жрец.
— Не надо! — поддержала его Джейн. — Хватит с нас всяческих священных имен. Никогда не знаешь, чего от них ожидать в следующий момент.
— К тому же, — продолжал Рекх-мара, на лице которого совершался медленный и чрезвычайно замысловатый переход от мертвенной бледности к свойственной ему от природы смуглости, — я всего лишь хотел сказать, что даже несмотря на отсутствие какого бы там ни было священного имени под алтарем Амон-Ра…
— Но там есть священное имя! — угрожающим тоном напомнил ему Псаммиад.
— Да, да, конечно! — спохватился египтянин. — Так вот, я хотел сказать, что даже если бы там не было никакого священного имени, я бы все равно чувствовал себя связанным узами честного слова… или этой самой бессловесной клятвы, что так распространена в вашей чудесной стране.
— Ну вот и хорошо! — сказал Псаммиад. — А теперь я хотел бы обратить ваше внимание на то, что внизу уже третий раз звонят к чаю. Надеюсь, вы не собираетесь посадить с собой за стол вашего достопочтенного приятеля? Ему, знаете ли, не стоит показываться на глаза слугам в таком непривычном для них виде.