Убийство Томаса Бекета в Кентерберийском соборе в 1170 г. Миниатюра. Около 1200
8. Каким бы могущественным ни был Генрих II, его могущества все-таки не хватало, чтобы без серьезных последствий подвергнуться отлучению или подставить свое королевство под папский интердикт, который лишит его народ Святых Таинств. Во времена всеобщей религиозности народная реакция могла смести династию. Но примирение было делом трудным. Король не мог отказаться от Кларендонских постановлений, не унизив себя, а архиепископ отказывался их признать. Наконец Генрих II встретился с Бекетом во Фретевале, по всей видимости, примирился с ним и только попросил его поклясться, что он будет отныне соблюдать обычаи королевства. Но едва Бекет высадился в Англии, как ему доставили письма от папы, которыми понтифик по его просьбе отрешал от сана епископов, предавших своего архиепископа, когда тот был в опале. Однако по закону, введенному Завоевателем, ни один подданный не имел права вести переписку с папой без королевского позволения. Король узнал новость, когда праздновал Рождество близ Лизьё, и впал в великий гнев. «Мои подданные, — воскликнул он, — бессовестные трусы! Они не хранят верности своему государю и позволяют безродному попу делать из меня посмешище!» Четыре рыцаря, слышавшие эти слова, вышли, не говоря ни слова, пересекли Ла-Манш на первом же корабле и, прибыв в Кентербери, стали угрозами требовать от Бекета: «Прости епископов!» Тот, будучи прелатом и воином, мужественно и презрительно отказался. И вскоре мечи разбрызгали по ступеням алтаря его мозг.
9. Узнав об этом преступлении, король был в таком отчаянии, что затворился на пять недель. Он был слишком умен, чтобы не понимать: смерть Бекета стала для Рима огромной моральной победой. Народ, который колебался бы между королем и живым архиепископом, теперь безоговорочно принял сторону мученика. На три века паломничество в Кентербери станет одной из неизменных черт английской жизни. Все враги короля ободрились и подняли голову. Чтобы как можно скорее отвести от себя удар, он успокоил папу, отказавшись от Кларендонских постановлений, потом поклялся вернуть Кентерберийскому архиепископству все конфискованное имущество, отправить деньги тамплиерам для защиты Гроба Господня, построить монастыри (таким образом, среди прочих было построено Ньюстедское аббатство, позже ставшее поместьем Байронов) и, наконец, обещал приструнить ирландских раскольников. Но тут против него взбунтовалась собственная жена с детьми, хотя он хорошо обращался со своими сыновьями. При жизни он велел короновать старшего, Генриха, королем Англии и признал за вторым, Ричардом, материнское наследство, Аквитанию и Пуату. Когда же он попросил их уступить несколько своих замков самому младшему, Иоанну, оба отказались и, подстрекаемые Альенорой, возглавили лигу знати, сколоченную против их отца. Не прошло и двух поколений, как возобновились семейные распри Анжуйского дома. У каждого из этих Плантагенетов был какой-нибудь талант, но все они происходили от дьявола, к дьяволу и возвращались. Узнав об этой угрозе, Генрих II проявил всю свою энергию. Чтобы подавить мятеж, он поспешно вернулся с континента в Англию. А едва сойдя с корабля, поскакал в Кентербери, где спешился и отправился пешком к могиле Томаса. Он долго там молился, потом снял с себя одежды и велел 70 монахам хлестать себя бичами, предназначенными для умерщвления плоти. После этого он одержал победу повсюду: знать уступила; сыновья принесли клятву верности. Когда порядок был восстановлен, вопрос о церковных судах уладили полюбовно: клирики, обвиненные в измене, представали перед мирским судом; те же, кого обвиняли лишь в вероломстве (то есть «фелонии»), под которым понимались убийства без отягчающих обстоятельств и воровство), — перед церковным. Половинчатое решение, поскольку еще довольно долго английские подданные, повинные в убийстве или воровстве, будут прикрываться «льготой духовенства». И ради этого убогого компромисса два самых выдающихся человека своего времени загубили две жизни и дружбу!
V. Генрих II — администратор. Юстиция и полиция
1. Главная черта, характеризующая историю Англии, — единство королевства, достигнутое во времена Генриха II. Усилия трех королей тут оказались успешнее, нежели во Франции. Благодаря Завоевателю ни один крупный английский вельможа не является государем провинции, имеющей собственные традиции, свою историю, свою гордость. Уэльс и Шотландия, которые было бы трудно ассимилировать, еще не присоединены. Поскольку общая территория королевства совсем невелика, до любой мятежной области можно быстро добраться. Похоже, что ближе к концу правления Церковь стала послушной королю, который контролирует всю переписку духовенства с Римом, присматривает за выбором епископов и с бесконечным терпением старается примирить кентерберийских монахов и епископов королевства, оспаривающих друг у друга право выбора архиепископа. Этот последний теперь безгранично предан ему. «Я полагаю, — с досадой пишет один церковный хронист, — что архиепископ ничего не сделает без приказа короля, даже если апостол Петр прибудет в Англию, чтобы попросить его об этом». Наконец через век после завоевания победители и побежденные настолько тесно перемешались друг с другом, «что среди свободных людей почти невозможно различить, кто по происхождению англичанин, а кто нормандец». Оба языка продолжают сосуществовать бок о бок, но они соответствуют классовой принадлежности, а не племенной. Любой образованный сакс кичится тем, что говорит по-французски. Много смешанных браков. «Сильный король, слабые бароны, однородное королевство, обузданная Церковь» — вот что позволило Генриху II сделать свой двор единственным движущим центром страны.