В город Ричард возвращался вполне довольный своими достижениями, однако вскоре настроение его испортилось. Вернувшись в Лондон, он узнал, что разъяренные толпы завладели Тауэром. До сих пор никто не знает, как это могло случиться. Гарнизон, и нам об этом известно от хронистов, насчитывал 600 тяжеловооруженных латников и столько же лучников — воинов, хорошо обученных, многоопытных и надежных. Без сомнения, они были в состоянии справиться с неорганизованным и в основном безоружным сбродом простонародья. По каким-то причинам гарнизон не оказал сопротивления и не защитил тех, кого был обязан оберегать. Бунтовщики вломились в часовню, где молились Садбери, Хейлз, Легг и лекарь Джона Гонта, монах Уильям Эпплтон, схватили их, притащили на Тауэрский холм, обезглавили, пронесли отрубленные головы по городу и выставили для всеобщего обозрения на Лондонском мосту, водрузив на пики. Мало того, чернь ворвалась в покои матери короля, напугав ее до смерти. Бунтари разнесли вдребезги ее ложе, а один разбойник, по словам женщины, даже позволял себе фамильярное обхождение, хотя в целом ей не нанесли никаких серьезных повреждений. После того как толпа ретировалась, мать Ричарда отвезли на лодке в замок Бейнард в Блэкфрайерз[60], куда вскоре прибыл и ее сын.
Бунтовщики из Эссекса и Хартфордшира вроде бы на какое-то время угомонились. Главную опасность представляли Уот Тайлер и повстанцы из Кента. Посему в субботу, 15 июня, король Ричард, помолившись в Вестминстерском аббатстве, отправился на новую встречу с Тайлером, назначенную теперь в Смитфилде, в открытом поле, служившем удобной площадкой для торговли крупным рогатым скотом (там и по сей день действует мясной рынок). С самого начала было ясно, что разговор не будет столь же легким, как на Майл-Энде. Уже неделю Тайлер властвовал в городе и пользовался непререкаемым авторитетом среди повстанцев. Успех вскружил ему голову. Он повел себя высокомерно, приблизился к королю не пеший, как подобает подданному, а на коне, словно нарываясь на ссору. И претензии на этот раз были куда более серьезные, чем запросы мятежников из Эссекса. Тайлер потребовал ни много ни мало конфискации всех церковных владений, ликвидации любого владычества за исключением королевского сюзеренитета и устранения всех епископов, кроме одного. Юный король, стараясь не замечать оскорбительной наглости оппонента, примирительно пообещал исполнить его требования. Видимо, согласился он слишком поспешно, чем вызвал подозрения у Тайлера, сразу же ставшего еще надменнее. Разговор не клеился, вельможи в свите короля занервничали, и наконец мэр Лондона Уолуорт, не сдержавшись, проорал какой-то приказ. Моментально к Тайлеру ринулась группа людей, его стащили с коня, и едва он успел встать на ноги, как на него накинулся один из оруженосцев, по имени Стандиш, и ударил палашом.
Наступил критический момент. Видя, как упал их вождь, повстанцы угрожающе двинулись вперед. Королевский отряд многократно уступал в численности, и его без труда можно было бы перебить. Многие из повстанцев имели длинные луки, и, как свидетельствует один хронист, в воздухе уже замелькали стрелы. И снова разрядил ситуацию король. Он поднял руку, призывая всех к спокойствию, и, обращаясь к толпе, спросил рассудительно и как бы в изумлении: чего им еще надо? Они признают его своим королем, другого у них нет. Он исполнил все их желания. Почему же они не хотят разойтись с миром? Страсти понемногу улеглись. Вскоре появился мэр, успевший ускакать в город и вернуться с армией вооруженных добровольцев, тут же окруживших повстанцев. Но Ричард предпочел не чинить расправу над бунтовщиками. Для него было достаточно заменить на Лондонском мосту голову Садбери головой Тайлера и простить его соратников.
Нет никаких сомнений в том, что королевская рать спаслась во многом благодаря мужеству и хладнокровию своего четырнадцатилетнего монарха. Сам же король поспешил отблагодарить верных слуг. На Крекенуэлл-Филдз он извлек меч и посвятил в рыцари мэра Уолуорта и еще двух лондонцев, проявивших особую ему преданность. Только после этой церемонии он отправился в замок Бейнард, где его ждала встревоженная мать.
Крестьянское восстание длилось менее недели. Оно покончило с ненавистным подушным налогом, но сами его участники практически ничего не добились. Восстановился мир, пришел в себя и король — до такой степени, что стал сожалеть об уступках мятежникам. Когда в Эссексе 23 июня его попросили подтвердить исполнение обещанных гарантий, король саркастически ответил: «Вилланами вы были, вилланами и останетесь». 2 июля в Челмсфорде он пошел еще дальше, провозгласив об аннулировании помилований, «данных второпях», а через день или два король прискакал в Сент-Олбанс и председательствовал на суде, приговорившем пятнадцать главарей бунтовщиков, в том числе и Джона Болла, к смертной казни.
60
Замок почти полностью сгорел во время Великого пожара в 1666 г. Уцелела лишь одна башня, сохранявшаяся до 1720 г. Артефакты, обнаруженные в ходе раскопок, проведенных в 1972–1974 гг., представляли интерес только для археологов.