Выбрать главу

Отсюда ясно, что из диалектического объединения этих двух начал и возникали все реальные числа, которые, с одной стороны, непрерывно и сплошно переходят одно в другое, а с другой стороны, являются каждый раз неделимой индивидуальностью (Ксенократ, фрг. 26 Heinze). Другими словами, Спевсипп делает только дальнейший шаг на путях структурного понимания платоновских идей, которые, как мы хорошо знаем, тоже насквозь структурны, но, кроме структур, являются у Платона также и содержательными сущностями.

Теперь, в-третьих, мы можем формулировать всю замечательную оригинальность эстетики Спевсиппа. Красота для него есть одушевленная структура, вечно пульсирующая структура, не подлежащий никакому становлению и тем более уничтожению общий контур или остов как всего мироздания, так и всех входящих в него вещей и существ. Таким образом, при всем своем несомненном платонизме, Спевсипп делает очень большой шаг вперед. Платоновская красота оказывается у него сильно оструктуренной и, кроме того, насквозь одушевленной. Эстетика Спевсиппа есть эстетика животрепещущих структур бытия. Цицерон, а за ним Минуций Феликс прямо считали, что, по Спевсиппу и Ксенократу, та "естественная живая сила, которою все управляется", есть не что иное, как бог (фрг. 39 а, b).

В-четвертых, в свете формулированной у нас сейчас эстетики Спевсиппа, вероятно, нужно понимать и то "научное чувственное восприятие", ту его выработку и тренировку, о которой мы говорили выше и которой он тоже на первый взгляд сильно отличается от Платона.

У Платона, как мы знаем, чувственное восприятие если и может иметь какое-то значение, то только в смысле охвата его той или иной идеей, которая его осмысливает и без которой он является бесформенной кучей неизвестно чего. Но это платоновское учение в связи с отрицанием идей у Спевсиппа не теряет своего идеально-обосновывающего принципа, превращается у Спевсиппа в структурно-математическую осмысленность, оформленность и организованность чувственного предмета. Поэтому когда Спевсипп говорит о "научном чувственном воспитании", он, вероятно, и имеет в виду числовую структуру чувственного ощущения, которая и все ощущаемые им предметы также представляет в математически-структурном виде. Поэтому "научное чувственное восприятие" у Спевсиппа является не чем иным, как лишь другим выражением для той эстетической предметности, которую Спевсипп только и признает.

§2. Ксенократ

У другого ученика Платона, Ксенократа, который был главой Академии после Спевсиппа (339/8 - 315/4), мы, так же как в случае Спевсиппа, расстаемся с целостным единством, к которому стремился, даже, может быть, не вполне достигая его, Платон.

1. Общее философское учение

Единое познание, которое, по Платону, может лишь затемняться и тускнеть, теряя глубину и остроту, но всегда остается однородным, у Ксенократа распадается на три различных вида познания: мышление (noesis), восприятие (aisthesis) и представление (doxa), и вместе с тем распадается на три части и мир.

"Что касается Ксенократа, - сообщает Секст Эмпирик (Adv. Math. VII 147, фрг. 5 Heinze), - то он утверждал существование трех субстанций (oysiai) - чувственной, умопостигаемой и сложенной из них, то есть мнительной (doxasten). Из них чувственная есть субстанция [всего] того, что находится внутри неба [т.е. субстанция земли и нижних небесных сфер]. Умопостигаемая - субстанция [всего] того, что вне [и выше] неба. Сложная же и мнительная - есть субстанция самого неба: она зрима чувственным зрением, умопостигаема же через астрономию. Поскольку, однако, эти субстанции существуют таким способом, то Ксенократ объявил в качестве критерия для находящейся вне неба и умопостигаемой субстанции науку, для находящейся внутри неба и чувственной субстанции - чувственное восприятие, для смешанной субстанции - мнение. Притом тот из этих критериев вообще, который возникает через научное понятие (logos), есть устойчивый и истинный; тот, который возникает через чувственное восприятие, - тоже истинный, но не так, как критерий научного понятия. Сложный же [из двух] критерий - общий для истинного и ложного. Ведь из мнения одно истинно, а другое ложно.