Местом создания гомеровских поэм является Иония: об этом свидетельствует язык поэм. «Илиада» и «Одиссея» написаны на ионийском диалекте, с значительной примесью эолийских, т. е. североахейских форм. «Эолизмы» эпического языка имеют не случайный характер, они тесно связаны с привычным ритмическим ходом стиха и часто встречаются в традиционных эпических формулах. Отсюда можно сделать вывод, что «смешение» диалектов в гомеровском языке отражает историю эпоса у греков: ионийской стадии эпического языка предшествовала более ранняя эолийская стадия. Сказания об ахейских героях «микенского» времени разрабатывались североахейскими певцами в Фессалии и в эолийских областях Малой Азии, а затем ионяне, осваивая уже развитое искусство эолян, создали специфический литературный язык эпоса. Этот исторический путь греческой героической саги объясняет и спайку южногреческих элементов предания (Агамемнон и его крут) с фессалийскими (Ахилл), которую мы находим в «Илиаде». В начале пути лежит устное творчество «микенской» эпохи, от которого сохранились довольно точные воспоминания об исторической обстановке XIV — XII вв., в конце — гомеровский эпос VIII — VII вв., и продолжительность этого пути не менее пятисот лет.
Характерно, что, несмотря на малоазийское происхождение «Илиады» и «Одиссеи», в них никогда не упоминается о малоазийских городах греков. Это свидетельствует о том, что, воспевая события древности, эпические певцы стремились сохранить некоторую историческую перспективу, поскольку она им была доступна: возникновение малоазийских колоний относилось к заведомо более поздним временам, чем поход на Трою. Таким же стремлением к архаизации продиктовано, вероятно, почти полное отсутствие указаний на письменность, которая в эпоху завершения гомеровского эпоса была уже широко развита (только один раз в 6-й книге «Илиады», ст. 168, упоминается о «злосоветных знаках», но и здесь неясно, имеются ли в виду действительные письмена или условные знаки иного рода).
5) Аэды и рапсоды. Гексаметр
Предшественницей литературного эпоса является фольклорная эпическая песня. Указания на такие песни и на профессионалов эпического пения, аэдов, имеются в самом гомеровском эпосе. «Илиада» почти не упоминает об аэдах, Ахилл сам поет и играет на лире; образ дружинного певца, известный из средневековой эпики, у Гомера отсутствует: зато в «Одиссее», где развернута «картина мирного и более позднего быта, о певцах говорится очень часто. Лира певца — «подруга пиров», певец Фемий услаждает женихов Пенелопы, пирующих в доме Одиссея, на пиру Алкиноя звучат песни слепого Демодока, в котором античное предание усматривало автопортрет «Гомера». Наравне с гадателем, врачом и зодчим, аэд принадлежит к категории «демиургов», т. е. ремесленников, находящихся на службе у общины и получающих плату за свои услуги; он зачастую является странствующим чужеземцем. Аэд исполняет песни небольшого размера, выбирая темы из сказаний о богах и героях, и время от времени аккомпанирует себе на лире; поет он по «божественному вдохновению», т. е. скорее импровизирует, чем исполняет готовые песни с закрепленным текстом. «Я — самоучка, — говорит Фемий, — и божество вложило мне в грудь всевозможные ходы песен» (кн. 22, ст. 347 — 348). Импровизационная стадия эпического песнопения известна в фольклоре многих народов. Певец не повторяет готовой песни, а творит ее, имея в своем распоряжении богатый запас «типических мест», т. е. традиционных ситуаций, описаний, сравнений, эпитетов и т. п., всего того, что в «Одиссее» названо «ходами». В той же «Одиссее» говорится, что слушатели больше всего любят «новейшую» песню, т. е. песню на свежую тему: новое и интересное событие немедленно получает эпическое оформление. Но и в том случае, когда певец исполняет сложенную уже песню, исполнение не перестает быть творческим, так как он запоминает лишь общий ход сюжета и по-своему оформляет его. Так, русский сказитель, дважды исполняя одну и ту же былину, не повторяет ее механически, а у разных сказителей она звучит уже совершенно по-разному, в зависимости от индивидуальности исполнителя. Такую полуимпровизируемую песню небольшого размера можно с большой вероятностью считать этапом, предшествующим гомеровскому эпосу.