Выбрать главу

Последним классиком ямбографии признавался Гиппонакт из Эфеса (вторая половина VI в.), славившийся прямотой и резкостью своей сатиры. За нападки на тиранов, властвовавших в Эфесе, Гиппонакт был изгнан из родного города. Фольклорный ямб становится у него орудием издевки над претенциозностью культуры богачей и знати; он как бы стремится перещеголять Архилоха в презрении ко всем литературным приличиям, неизменно изображает себя голодным попрошайкой и забиякой, пользуется языком улицы и притонов. Пародия на высокий стиль — любимый прием Гиппонакта. Он пародирует эпическую поэзию, стиль гимнов.

Гермес, Гермес дражайший, бог Килленейский, Молю тебя, сын Майи, — я совсем зябну.

Далее:

Дай бурку Гиппонакту — я совсем зябну, Стучу зубами.

Позднейшая античность считала Гиппонакта поэтом-моралистом; дошедшие до нас фрагменты не оправдывают этого суждения, но они слишком незначительны для того, чтобы на их основании можно было составить отчетливый образ этого интересного поэта.

Стихи Гиппонакта написаны по большей части в холиамбах («хромых ямбах»); это — разновидность ямбического стиха с нарушением ямбического хода в последней стопе:

Душе многострадальной будет жить худо, Коль не пришлёшь обратно ячменя меру, Чтоб мог похлёбку я состряпать мучную И есть её, как средство от невзгод жизни

3) Монодическая лирика

Наряду с развитием элегии и ямба шло приспособление других видов греческой народной песни к задачам и темам, выдвинутым эпохой становления классового общества. Уже у Архилоха песня превращалась в средство выражения субъективных чувств, и носителем лирической эмоции становился образ поэта со всеми его индивидуальными чертами и особенностями личной биографии. Дальнейший шаг в этом направлении был сделан поэтами эолийцами, литературным и музыкальным центром которых был о. Лесбос. Исходя из местных фольклорных песен, они ввели в литературу ряд новых стихотворных размеров, предназначенных для монодического (т. е. сольного) пения под звуки лиры. Тематика культовых и обрядовых песен, застольных, свадебных, любовных, разрабатывается лесбийскими лириками в связи с личными переживаниями поэта, с кругом его друзей, с событиями текущего дня Стихотворения эти обычно рассчитаны на определенную среду и обстановку, в которой они должны исполняться; размышления на общие темы, характерные для элегии, занимают лишь второстепенное место в творчестве лесбосцев и чаще всего оказываются в тесной связи) с личными моментами. Язык этой лирики также местный, эолийский.

Виднейшими представителями монодической лирики являются в первой половине VI в лесбосцы Алкей и поэтесса Сапфо. Революционное движение охватило в это время и Лесбос, аристократия вела ожесточенную борьбу с городским демосом и его вождями — «тиранами»; власть неоднократно переходила от одной группировки к другой, за короткий период сменилось несколько тиранов Алкей, принадлежавший к аристократии, принимал в этой борьбе деятельное участие и провел ряд лет в изгнании Мотивы гражданской войны очень часты в его стихах. Он воспевает оружие, приготовленное заговорщиками, собирающимися захватить власть, призывает к борьбе с тиранами. Смерть одного из них, Мирсила, становится поводом для ликующей песни:

Пить, пить давайте! Каждый напейся пьян! Хоть и не хочешь — пьянствуй! Издох Мирсил!

Градом насмешек Алкей осыпает Питтака, деятельность которого на Лесбосе была аналогична деятельности Солона в Афинах и который в конце концов дал возможность Алкею, в числе других изгнанных аристократов, вернуться на родину. Питтак — «толстобрюхий», «широконогий», «низкорожденный» хвастун, который породнился браком с потомками царей, возводивших свой род к Агамемнону. Однако при всем уважении Алкея к происхождению от «благородных родителей», он вынужден признать истинность популярной в то время поговорки «человек — деньги», и аристократы из круга Алкея служат наемниками у восточных царей.

Уверенности в завтрашнем дне у Алкея нет. Он изображает свой полис в виде корабля, который носится по морю под «свалку ветров». С политическими темами перемешиваются застольные Традиционная для мужского содружества застольная песня становится средством раскрытия чувств и мыслей поэта перед кругом его друзей. Радость и печаль, гражданская борьба и любовные признания, зимняя стужа и летний зной, размышления о неизбежности смерти — все это укладывается в рамку застольной песни с ее заключительным призывом «будем пить». «Где вино, там и истина», провозглашает Алкей. Вино — «зеркало для людей», целительное