Государственным выражением античной собственности служит полис, «государство-город», община свободных граждан, которая, вырастая из родового общества, в принципе сохраняет «естественный» характер племенного объединения, основанного на предполагаемом кровном родстве. В развитом античном обществе рабами были только иноземцы, и коллектив «граждан» является вместе с тем племенем, «народом». В силу этого своеобразия государственной формы античный полис и организационно и идеологически воспроизводит многие черты предшествовавшего ему родового строя. Сохраняя «естественно возникшую форму ассоциации», полис никогда не мог отказаться от скрепляющего эту ассоциацию религиозно-мифологического освящения, «..."истинной религией" древних был культ их собственной "национальности", их "государства"». Подобно роду, каждый полис имеет свое божество, культ которого справляется у «общего очага» и является обязательным для всех граждан; подобно роду полис требует почитания предков, в особенности тех, которые считаются «основателями» или «благодетелями» полиса, «героев». Чужестранец политических прав в общине не имеет; гражданин полиса, переступая на чужую территорию, становится бесправным. Основными эксплуатируемыми группами в античной общине являлись рабы и неграждане. Однако на фоне этого основного антагонизма развертывалась очень интенсивная борьба внутри «граждан». Ибо тот же рабовладельческий строй, который создавал полис как организацию «граждан», противостоящую рабам и негражданам, приводил в процессе развития рабского производства к росту недвижимой частной собственности и товарных отношений, к накоплению противоречий между отдельными группами граждан, наконец к разорению мелких собственников, живой силы полиса. Этот процесс, протекавший в обостренных формах политической и идеологической борьбы, имел своим результатом разложение полиса и переход к военной монархии, которая стала типичной государственной формой античного общества периода упадка.
В античных условиях «немыслимо свободное и полное развитие ни индивида, ни общества, так как такое развитие находится в противоречии с первоначальным отношением (между индивидом) и обществом» («Формы», стр. 18). Античный индивид ограничен рамками своих отношений к полису, но в этих ограниченных рамках он получает широкие возможности для выявления своих творческих дарований, будучи поставлен «в такие условия для добывания жизненных средств, чтобы целью его было не стяжание, а самостоятельное обеспечение своего существования, воспроизводство себя как члена общины» (там же, стр. 13). В античном воззрении человек «всегда выступает как цель производства», в отличие от буржуазного мира, «где производство выступает как цель человека, а богатство как цель производства» (стр. 18 — 19). Создание идеала человека, хотя еще в ограниченной, статической форме; является всемирно-исторической заслугой античной мысли и античного художественного творчества. Античная личность освободилась от общинно-родовых связей, сковывавших ее развитие в доклассовом обществе, но в период расцвета полиса эта возросшая самостоятельность личности не переходила в обособление, в отрыв от коллектива. Тесная связь личности, достигшей известной самостоятельности, с общественным целым составляет одну из важнейших предпосылок античного художественного творчества периода расцвета.
Античное художественное творчество никогда не порывало со своими народными, фольклорными истоками. Образы и сюжеты мифа и обрядовых игр, драматические и словесные фольклорные формы продолжают играть огромную роль в античной литературе на всех этапах ее развития. «Предпосылкою греческого искусства, — пишет Маркс, — является греческая мифология, т. е. природа и общественные формы, уже переработанные бессознательно-художественным образом в народной фантазии. Это его материал». Новые проблемы, возникающие в процессе развития античного мира, переосмысляют этот материал, сообщают ему новое содержание, но преодоление мифологического материала и фольклорных форм остается невозможным для общества, основанного на «античной общинной и государственной собственности». Сохранение фольклорных форм придает античной литературе известную консервативность, облегчая вместе с тем преемственность выучки и мастерства, с другой стороны, интенсивность классовой борьбы, многообразно развертывавшейся на различных этапах истории античного общества, предохраняла эти формы от окостенения и давала возможность развивать в их пределах значительную гибкость и разнообразие.